Записки на досуге

Много есть такого, чего мне никак не понять. Например, не могу понять я то одушевление, с которым друзья подносят тебе вино и заставляют непременно его выпить. Ты хмуришься, на лице твоём — отвращение; ловя взгляды людей, ты хочешь потихоньку выплеснуть вино и избежать своей участи, но они ловят тебя за руку, останавливают и вновь наседают. И вот приличным человеком через какое-то время овладевает настоящее безумие, он становится дураком, здоровый человек прямо на глазах превращается в тяжелобольного, он не знает, где перёд, а где зад, и валится в бесчувствии. В день праздника — и такое неприглядное зрелище… На следующий день голова трещит, кусок в горло не лезет, лежишь и стонешь, а что было вчера — не помнишь, будто это случилось в прошлом рождении. Ты не в силах заняться делом — ни служебным, ни своим собственным. В общем, ужасно. Бесчеловечно и бесцеремонно заставлять человека проходить через такие пытки. Но станет ли он ненавидеть и упрекать тех людей, что напоили его? Если бы стало вдруг известно, что в других странах случается такое — а у нас того и в помине нет — мы бы сочли такой слух странным и лживым.

Неприятно наблюдать такое — пусть это будут даже люди тебе посторонние. Человек, который казался тебе приличным и приятным, вдруг ни с того ни с сего разразится хохотом. Он болтает без умолку, шапка съехала набок, шнуры на одежде развязались, полы одежд задрались до колен — картина до того неприглядная, что человека не узнать. Женщина же откинет волосы назад, обнажит лицо, бесстыже закатит глаза и хохочет. Она обвивается вокруг твоей руки с чаркой, суёт тебе в рот кусок, да и сама при этом жуёт — именно так поступают люди невоспитанные. Ужасно. Вот кто-то завопил что есть мочи, раздались нестройные голоса, кто-то пустился в пляс. Старому монаху велели танцевать — а он разделся и обнажил своё чёрное от грязи тело и извивается — глаза бы не смотрели. А те, кто с отрадой наблюдают за ним, тоже представляют собой зрелище неприглядное и отвратительное. Кто-то хвастается — уши вянут, кто-то льёт пьяные слёзы, люди низкие бранятся и ссорятся — противно и страшно, стыдно и противно. А кончается тем, что пьяницы начинают хватать чужие вещи, падают с крыльца, с лошади, вываливаются из повозки — калечатся. А те, кому ехать не на чем, слоняются по улицам, у оград и ворот творят непотребное. Больно видеть, как старый монах бредёт, опираясь на послушника, и бормочет что-то, а что — не разобрать.

Если бы во всём этом был хоть какой-нибудь толк, тогда бы пьянство можно было простить. Но только из-за пьянства творится столько грехов, теряется столько богатств, столько здоровья… Вино называют лекарством от всех хворей, но ведь столько болезней вином вызываемы. Говорят, что вино утишает печаль, но посмотрите на пьяного, который льёт слёзы по поводу тех горестей, которые уже давным-давно миновали. Что до дел будущих, то пьяница лишается разума, вино пожирает его добродетели, словно огонь, грехи его множатся, он нарушает все заповеди и проваливается в ад. Учит Будда: тот, кто спаивает, проживёт следующие пятьсот жизней безруким.

Сказал я то, что на сердце было, однако всё-таки должен заметить, что бывают случаи, когда от вина так просто не откажешься. Когда любуешься луной, утренним снегом или сакурой и ведёшь неспешный разговор, чарка бывает к месту. В день, когда одолевает скука или когда к тебе нежданно явился друг, вино умягчает сердце. Приятно, когда в доме высокопоставленного господина из-за бамбуковых занавесей любезно выносят тебе вино и плоды. Отрадно выпить от души, когда зимой сидишь в тесной комнатке вместе с сердечным другом, а на очаге дымится еда. Остановившись во время путешествия на отдых, выбравшись за город, скажешь: «Чем закусывать станем?» Да тут же, усевшись прямо на траву, и выпьешь. Хорошо! Забавно видеть человека, который всё отнекивается и отнекивается, а ему всё подливают и подливают. Приятно, когда воспитанный человек скажет тебе: «Ещё по одной? Ваша чарка пуста». Удача, когда человек, с которым хочешь стать поближе, оказался любителем выпить — вот и подружились.

Всякого я наговорил, но всё-таки пьянчужка — существо забавное, а грех его простителен. Вот он притомился от вина и заснул в чужом доме. Наутро хозяин входит к нему — гость не знает, что ему и делать, лицо — заспанное, жиденький пучок волос — растрепался. Он хватает свою одежонку и, не успев натянуть её на себя, волочёт за собой и спасается бегством. Его худые волосатые ноги — достойное завершение попойки.

176

«Чёрная комната» в государевых покоях — это помещение, в котором государь Коко, уже после того как он взошёл на трон, готовил себе пищу, вспоминая те времена, когда он был простым принцем. Поскольку стены закоптились от дыма, это помещение и прозвали «чёрной комнатой».

177