Записки непутевого актера

Вот Слон видит усатого, хорошо одетого кавказца и без всякой подготовки бросается к нему. Я понятия не имею, что мой дружок станет лепить на этот раз, но верю в его неисчерпаемую фантазию и знаю, что мне предстоит с ходу включиться в придуманный Слоном этюд. Итак, Ленька подлетает к кавказцу и с ходу начинает тараторить: «Прости, Резо, что опоздали, но с красным циферблатом, как ты просил, не было, пришлось ждать. Зато смотри, какие красавцы, как ты просил для папы, “Сейко” пятый номер». И вертит перед растерянной физиономией кавказца красавцами часами. Растерянная жертва хлопает глазами. Слон ойкает и бьет себя ладонью по голове: «Ради бога, простите, я вас за нашего знакомого принял, ради бога, простите». Но усач уже на крючке: «Слушай, ара, покажи мине часы, я тоже такой хочу». — «Что вы, что вы! — смущается Слон. — Это нехорошо, мы ведь уже с Резо договорились, нельзя человека подводить. Он своему папе на день рождения хочет несколько штук подарить, просто, наверное, опаздывает, сейчас подойдет». — «Какой Резо, зачем Резо? — кипятится кавказец. — Несерьезный он человек, если опаздывает. Покажи их мне, у меня тоже папа, тоже родился». — «Нет, нет, — упирается Ленька, а сам вертит часы перед его глазами. — Вы что! Резо грузин, человек богатый, ему такие часы нужны, иностранные, японские новые, “Сейкой” называются, очень дорогие. У вас и денег не хватит». Это уже удар в пах. «У кого не хватит, у меня не хватит? У Резо хватит, а у меня не хватит? Я пять куплю». — «А у нас пяти нету, — твердым голосом заявляет Слон, — у нас только шесть». Тут вступаю я: «Знаешь что, Леня, нельзя таким быть, что ты все Резо да Резо, может быть, человеку нужнее. У него тоже папа». — «Вот! Друг верно говорит! Тебе как зовут?» — «Вася», — застенчиво отвечаю я. «Вася верно говорит, он тебе настоящий друг, идем в сторону, часы смотреть будем».

Через пять минут сделка завершена: три пары часов по пятьсот рублей каждая переходят в собственность счастливого покупателя. Нам они обошлись в триста, так что мы со Слоном с ходу заработали по шестьсот. Неслабо. Через пару часов, сыграв несколько этюдов, мы с не меньшей выгодой избавляемся от остального товара и возвращаемся к тете Асе отобедать.

После обеда Ленька минут двадцать отдает сыновний долг, рассказывая маме о своих трудовых буднях. Но вдруг спохватывается и кричит: «Доля, ну ты чего сидишь? Мы же так в театральную библиотеку опоздаем». Он чмокает мать, и мы снова мчимся в центр. В антикварном магазине покупаем каминные часы или парные канделябры. Мы оба неплохо ориентируемся в антиквариате и твердо знаем, что в столице это уйдет по меньшей мере в полтора-два раза дороже.

Вечером ресторан с девчушками, а потом жаркая ночка у них дома. На следующий день отдых, банька, вечерний поход в БДТ или к Акимову, после чего, попрощавшись с тетей Асей, ночной «Стрелой» в спальном вагоне отбываем в Белокаменную.

Как говорится, красиво жить не запретишь.

Впрочем, ездили мы не только в Питер. Ленькины познания в иконописи очень пригодились нам на гастролях по городам и весям провинциальной России. В каком-нибудь захолустном городке мы первым делом спускались в гостиничный ресторан и так, между прочим, спрашивали у официанта: как пройти в самый старый район, с сохранившейся дореволюционной архитектурой, где раньше проживало духовенство и купечество?..

Мы шастали по домам, представляясь то сотрудниками киностудии, покупающими иконы и предметы старинного быта для исторического фильма «Тайная страсть Ивана Грозного», то погорельцами, не мыслящими дальнейшей жизни без сгоревшего иконостаса, то увлеченными своей работой музейщиками, которым для какой-то новой экспозиции не хватало самой малости — из красного дерева сервантика запрошлого века. Да мало ли кем мы представлялись! Мы были добытчиками. Ведь все равно это добро — канделябры, фарфор, иконы — гнило в чуланах, на чердаках, выбрасывалось на помойки.

Собранные раритеты мы реставрировали, а потом продавали, часто за валюту.

Тогда для нас это была забавная игра, но жизнь все расставила по местам. Мне потребовалось немало времени и борьбы с самим собой, чтобы осознать: нельзя наживаться на том, что для других свято. А потом я пришел и к осознанию духовного начала человека. И когда в моей жизни появилось самое для меня дорогое — моя дочь, я вместе с ней принял крещение…

Однако это случилось много позже, а тогда вторая, «закулисная», жизнь не мешала мне стать ведущим актером и переиграть множество главных ролей. Жизнь была сплошным праздником — водились деньги, игрались роли. Вскоре в Питере я на улице случайно познакомился с девушкой. Позже она стала моей женой и переехала ко мне в Москву. Жили мы хорошо, в полном согласии, правда, недолго — ровно год.