Записки о Панемской войне (СИ)

— Она приветствует нас от имени президента, господин советник, — не столько перевела, сколько пересказала Труде.

— Скажи, что мы тоже желаем им всем всего наилучшего, — поручил девушке Свантессон.

Агария выслушала перевод, который получился несколько более громоздким, чем ответная речь Сёрена, слегка склонив голову и в конце чуть-чуть улыбнулась. Крылась ли насмешка в этом едва уловимом движении кончиков губ на её ухоженном лице или то была похвала? Пожалуй, думала Труде, она переоценила уроки Твилл… Что ж, будем учиться дальше…

— Что она говорит?! — недовольный голос Улофа, старшего референта, нарушил столь неуместную в этих обстоятельствах задумчивость переводчицы, и она, собравшись, вновь ограничилась пересказом услышанного:

— Ничего особенного, предлагает нам проследовать в резиденцию. Интересуется, хватит ли запаса хода нашей, как она выразилась, колымаге.

— Скажи ей, что запаса хода хватит, чтобы доехать до Тринадцатого, — обиженно произнёс Бьорн.

— Так и перевести, господин советник, — Труде повернулась к главному, поймала его взгляд, после чего со всей на какую была способна учтивостью обратилась к встречающей, — наша делегация сердечно благодарит Вас, госпожа вице-премьер, за гостеприимство и заботу, а также просит показать нам путь следования. Мы желали бы придерживаться нашего намерения использовать знакомый нам экипаж и его водителя…

К их миссии все пятеро посланцев штатгальтера, разумеется, готовились. В том числе, изучали виды Капитолия на картинках, роликах, спутниковых планах и объёмных макетах. И руливший гондолой Ялмар Биргирсон был уверен, что дорогу от площади Парадов мимо городского сада и Большого канала через бульвар Примирения по проспекту Славы до ворот президентского дворца он проложил бы сам. Но раз уж надо ради приличий следовать за урчащим и воняющим дымом экипажем заносчивой тётки, значит надо. Тем более, что справа, слева и сзади ехали три броневика ярко белого цвета. «Никакой маскировки», — думал про себя опытный охранник, — «Собственно, а зачем им маскировка? Им ведь не от врагов приходится прятаться, а недовольных запугивать…» Так или иначе, ему приходилось следить за идущей впереди машиной, и пропустить те виды столицы, на которые во все глаза смотрела четвёрка сидящих лицом друг к другу в пассажирском отсеке.

— Попросите Агарию познакомить меня вот с ней, — Труде, к которой была обращена эта реплика Бьорна оторвалась от созерцания небоскрёбов на противоположном берегу канала и их отражений в его блестящей, словно зеркало, глади, и повернула взгляд на экран, расположенный так, что он казался висящим над крышами домов фешенебельного квартала, называемого капитолийцами за его форму «Бриллиантовым ромбом».

— Зачем вам чужая невеста, Бьорн? — вообще-то переводчица не стеснялась тыкать коллеге, но присутствие советника и Улофа заставляло в известном объёме соблюдать служебный этикет.

— Хочу высказать восхищение её отвагой и поздравить с её избранником…

— Думаете, — в этот момент, как будто повинуясь её мыслям, на экран выплыла широкая немного приплюснутая по вертикальной оси физиономия светло-рыжего парня с двойным подбородком, — с этим её можно поздравить?

— Любовь, как говорят у нас, Труде, добра — полюбишь и бобра, — парировал выпад девушки Бьорн, — если они…

— Вы верите в их любовь, господин секретарь? Вы же зачем-то три раза отсмотрели все их эпизоды, мне ли не знать. И вы там увидели любовь?

— Если это их игра на публику, дорогая Труде, — подал свой голос советник, — значит у нашего медвежонка (1) есть шансы…

Подняв глаза на сидящего напротив Бьорна, на его гуляющие по лицу желваки и сжатые губы, переводчица поняла, что Свантессон попал в цель, но щадить своего коллегу не входило в её намерения:

— Только не вздумайте, Бьорн, петь ей зонги — наш язык покажется ей белибердой, пахнущей пороховым дымом и горелой плотью. Она не оценит. Точнее оценит… по-своему.

— Это вам сказала одна из ваших дурочек-ткачих? — не остался в долгу секретарь, — Вот уж авторитет…

Ответить на афронт девушка не успела — кортеж уже остановился у цели, небольшого особнячка в президентском квартале. Наблюдательные глаза отметили бы, сколь долгое время был он в запустении. Видимо в момент его постройки ещё не подозревали, что дипломатия в Панеме надолго потеряет актуальность.

— Ялмар, проверь здесь каждую комнату, — распорядился Свантессон и, обернувшись к Агарии, ещё раз поблагодарил хозяйку за предоставленный кров.

— О делах будем говорить завтра, — господин советник, — ответила та, выслушав требуемые протоколом формулы, — сегодня вечером моя дочь Теренция устраивает вечеринку в честь самой известной пары Панема. Она была бы рада видеть всех вас.

— Мы очень признательны Вам за приглашение, но, наверное, предпочли бы отдохнуть после дороги и обсудить кое-какие вопросы, — ответил Свантессон, слегка поклонившись, — хотя, если наша молодежь пожелает, — покосился он на Труде и Бьорна, — они могли бы съездить вдвоем.