Записки о Шерлоке Холмсе

В тот же день мы отправились в Херлстон. Вам, вероятно, доводилось видеть изображение и читать описания этой старинной достопримечательности, поэтому скажу только, что здание имеет форму буквы «L», причем длинное крыло – позднейшая пристройка, а короткое – изначальное его ядро, впоследствии расширенное. В центре этой древней части над низким входом с массивной дверной перемычкой вырезана дата «1607», однако знатоки сходятся во мнении, что деревянные балки и каменная кладка гораздо старше. На редкость толстые стены и крохотные окна в этой части здания побудили владельцев воздвигнуть в прошлом столетии новое крыло; старое временами используется как кладовая и погреб. Жилище окружено великолепным парком с мощными деревьями; пруд, о котором упоминал мой клиент, расположен невдалеке от подъездной аллеи, ярдах в двухстах от дома.

К этому моменту, Ватсон, я уже пришел к твердому убеждению, что передо мной не три загадки, а только одна, и если правильно истолковать обряд рода Масгрейвов, у меня в руках окажется ключ, который поможет объяснить судьбу дворецкого Брантона и горничной Хауэллз. На этом я и сосредоточил все свои силы. Почему дворецкий так стремился постичь этот давнишний вопросник? Явно потому, что уловил в нем смысл, который не замечали целые поколения владельцев поместья, и предвкушал для себя некую выгоду. Что же это было за открытие и как оно сказалось на его участи?

Когда я прочитал «Обряд», мне сделалось совершенно ясно, что указанные числа ведут к какому-то определенному месту, о котором идет речь и в других пунктах, и, найдя его, мы приблизимся к разгадке тайны, которую былые Масгрейвы сочли необходимым передать своим потомкам столь примечательным способом. Исходными ориентирами были два дерева: дуб и вяз. Относительно дуба сомнений быть не могло. Прямо перед домом, по левую сторону от дорожки, высился дуб-патриарх, внушительнее которого я, пожалуй, и не видывал.

«Этот дуб стоял здесь, когда был записан ваш „Обряд“?» – спросил я, любуясь им на ходу.

«И даже, по всей вероятности, еще во времена Нормандского завоевания, – отозвался Масгрейв. – Двадцать три фута в обхвате».

Итак, один важный для меня пункт прояснился.

«А старые вязы у вас есть?»

«Вон там рос очень старый, но десять лет назад в него ударила молния, и нам пришлось его выкорчевать».

«Но вы помните, где он стоял?»

«Конечно».

«И других таких вязов больше нет?»

«Старых не осталось, зато есть множество буков».

«Мне бы хотелось взглянуть на то место, где он стоял».

Мы приехали в догкарте, и мой клиент сразу же, не заходя в дом, повел меня к шраму на газоне, где когда-то рос вяз: приблизительно на полпути между домом и дубом. Итак, расследование продвигалось.

«Наверное, уже нельзя сказать, какой он был высоты?» – спросил я.

«Отвечу не задумываясь: шестьдесят четыре фута».

«Откуда вы знаете?» – изумился я.

«Когда домашний учитель задавал мне задачи по тригонометрии, они всегда были связаны с измерениями высоты. В отрочестве я измерил все деревья и все строения в нашем поместье».

Нежданная удача! Сведения поступали куда быстрее, чем можно было надеяться.

«А ваш дворецкий никогда вас об этом не спрашивал?»

«Да-да, припоминаю. – Реджинальд Масгрейв посмотрел на меня в изумлении. – Действительно, Брантон несколько месяцев тому назад поинтересовался у меня, какой высоты был этот вяз: у них с конюхом вышел спор».

Это было отличное известие, Ватсон: оно означало, что путь избран верно. Я взглянул на небо. Солнце уже садилось, и я рассчитал, что не пройдет и часа, как оно окажется точно над верхними ветвями старого дуба. Таким образом, одно из условий, упомянутых в документе, будет выполнено. А «тень от вяза», надо полагать, означала крайнюю ее точку, иначе ориентиром назвали бы ствол. Итак, предстояло определить, куда дотянулась бы тень от вяза, когда солнце достигнет верхушки дуба.

– Непростая задача, Холмс: ведь вяз срубили задолго до того.

– Ну, я знал, что Брантон с ней справился, а чем я хуже? Да, собственно, особой трудности и не было. Я пошел с Масгрейвом в его кабинет и выстрогал вот этот колышек, к которому привязал длинную бечевку с узелками, отмечающими каждый ярд, а потом связал вместе два удилища – общей длиной в шесть футов. Мы с моим клиентом отправились к тому месту, где стоял вяз. Солнце как раз зависло над вершиной дуба. Я поставил шест вертикально, закрепил его и отмерил длину тени: ровно девять футов.

С дальнейшими вычислениями сладил бы и ребенок. Если шест высотой в шесть футов отбрасывает тень длиной в девять футов, то дерево высотой в шестьдесят четыре фута отбросит тень длиной в девяносто шесть футов, а направление тени будет, разумеется, тем же самым. Я отмерил это расстояние и почти уперся в стену дома. Воткнул в землю колышек – и что же? Вообразите мое ликование, Ватсон, когда в двух дюймах от моего колышка обнаружилась конусообразная ямка! Кроме Брантона, сделать ее было некому: значит, я следовал за ним по пятам.