Записки остраннённого

Мыслительно-ощущенческий, редкий тип личности. При этом – интроверт. Сам себя ведет к выбранной разумом цели – и приводит. Только достигнув ее, такой интроверт сам позволяет своей интуиции понемногу включаться: он начинает творить. Аналогично он управляет и энергией эмоций, строго регулируя степень их «допуска» до влияния на его жизнь. По сути, описан самоаналитик высшего класса. Вполне психологически сбалансированный. Если бы только не… Да. Если бы не этот праздный гуляка!

Моцарт. Отсутствует не то что подробное описание его пути в музыке – описания нет вовсе. Так и задумано: этого пути не было. (Напоминаю: речь идет совсем не о реальном работяге Моцарте, музыкальная муштра которого началась едва ли не с пеленок.) Пушкинский Моцарт получает талант и мастерство задаром, ничего для этого не делая. Как? А вот примерно так, как сам Пушкин. Этот Моцарт – именно праздный гуляка. Иначе у Сальери не было бы таких серьезных оснований для восклицания, с которого начинается трагедия. Правды нет!

Все доведено почти до абсурда. Один посвятил самоотверженному служению своему богу – Гармонии – всю жизнь – и достиг высоты. Как он полагал – большой высоты. Другому между делом «пришли в голову две – три мысли» – и они настолько выше достигнутого первым, что обесценивают его служение. И не только его.

Разумеется, все это – вовсе не о композиторах. О поэтах! Которые считались – и считали себя – талантливыми. Пока не появился Пушкин. Который чаще всего писал стихи в постели, когда болел. Или будучи запертым в Болдино. Впрочем, и там – лежа в постели, до обеда, после утреннего кофе. И мог позволить себе не опубликовать такой абсолютный шедевр, как «Медный всадник», потому что не захотел изменить в нем несколько слов. Вольно́ было Жуковскому думать, будто он «рифмует не хуже». А вот что́ он говорил себе, когда после смерти Пушкина читал найденный беловик «Медного всадника»?.. Сквозь слезы.

Блажен, кто молча был поэт.

Мы не ушли от темы? Нет. Перед нами по-прежнему вопрос о психологическом типе Моцарта. А значит – хотя бы отчасти – и самого Пушкина.

Взять тип Сальери – и «сделать все наоборот»? Не может быть так просто! Давайте разбираться. Начнем все же не с живого поэта, а с его упрощенного отражения в магическом кристалле. «В голову пришли две-три мысли». Сами пришли. Отчетливо интуитивная работа. «Минута – и стихи свободно потекут». В данном случае они и правда похожи. Но – только в данном! Пушкин, когда писал всерьез, был к себе беспощаден как редактор. И умел «пахать» как мало кто. (Чтобы удостовериться в этом, достаточно посмотреть на черновик «Анчара».)

Свободно потекут… Сами… О чем? Да решительно о чем угодно! Это же Пушкин. От подробного описания обеда или туалетной комнаты – до потрясающих по силе строк о бушующей стихии. «Описывать мое же дело».

А в музыке и этого – «описания» нет. Просто две – три мысли. Это могли быть и волшебные звуки «Eine kleine Nachtmusik» (легкой музыки!), и трагические аккорды «Реквиема». В зависимости от момента. От настроения. От интуиции.

Что ж, выходит, хотя бы отчасти, и правда, «все наоборот»: интуитивно-эмоциональный тип личности. Мышление – «во втором эшелоне»: Пушкинский Моцарт осознанно показан менее разумным, чем Сальери. Да и такая функция, как ощущения (разумеется, кроме «данных богом» слуха и беглости пальцев) включается нечасто: «Ты с этим шел ко мне И мог остановиться у трактира. И слушать скрипача слепого…»

Разумеется, сам Пушкин далеко не так прост для анализа. «Пока меня без милости бранят, // За цель моих стихов иль за бесцельность» (из черновиков, 1830). Да – и за «цель» – тоже. Уж в его-то уме сомневаться всяко не приходится. Вот и не изволите ли кое-что из физики? Кроме шуток.

«Движенья нет», – сказал мудрец брадатый,

Другой смолчал и стал пред ним ходить.

Сильнее бы не мог он возразить –

Хвалили все ответ замысловатый.

Но, господа, забавный случай сей

Другой пример на память мне приводит:

Ведь каждый день пред нами солнце ходит,

Однако ж прав упрямый Галилей.

А вот слова, в каком-то смысле на прямо противоположную тему, хотя и это слова поэта-лирика: «Математики подобны французам: что бы вы им не сказали, они переведут это на свой язык, и тотчас это превратится в нечто совершенное». Это слова Гёте. Если принять их за истину, то вывод будет в пользу лириков, как это ни странно. Пушкин изложил принцип относительности Галилея вполне адекватно. А вот «физик» (в данном контексте это слово – антоним слова «лирик»), пытаясь передать на своем формализованном языке нечто, окрашенное эмоционально, может потерпеть неудачу. Вознесенский – «Чувствую – стало быть, существую».