Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов

«…счел целесообразным эвакуироваться…» ― ГЭ месяц прожил у тетки и пытался официально закрепиться в Москве. Так, согласно ДМ, 8 октября 1941 г. он ходил к И.Г. Эренбургу, после чего, удостоверившись, что надежды на прописку в Москве у него нет, решил вторично эвакуироваться. Местом эвакуации он избрал Ташкент потому, что узнал о нахождении Д.В. Сеземана «где-то в Средней Азии».

С. 297. Гандикап ― от англ. handicap ― помеха; в скачках ― невыгодное положение перед началом состязаний.

С. 298. «…написала изумительную поэму…» ― Речь идет о «Поэме без героя».

С. 299. Неблагожелательница ― Лицо не установлено.

3. Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич

С. 300. «…все 800 р. полностью получил». ― До этого письма ГЭ послал тетке ряд телеграмм о получении денег и с просьбами о продаже его вещей и высылке возможных сумм за проданное. В открытке от 27.III.1942 ГЭ сообщал: «Очень помогает Ахматова, А. Эфрос. Наладил связь с Мулей; он ― в Куйбышеве. Когда будет надо, то протелеграфирую, чтобы вы еще кое-что продали и прислали денег; пока удается экономить кое-как».

«…кожпальто вы отправили с Котом». ― К.М. Эфрон, будучи студентом биофака, был эвакуирован в Ашхабад вместе с Университетом. Упомянутое пальто ГЭ получил с оказией, о чем сообщил Е.Я. Эфрон 8 мая 1942 г.

«Садовские, кв. 59». ― Весной 1941 г. МЦ подружилась с Б.А. Садовским и его женой, жившими в помещении бывшей трапезной Новодевичьего монастыря. Б.А. Садовской много лет был разбит параличом, однако до самой войны собирал у себя избранное литературное общество. Перед своим отъездом в эвакуацию МЦ привезла к Садовским на хранение часть своего архива, библиотеку и некоторые вещи.

С. 301. «…мы с ним в наилучших отношениях…» ― С К.Л. Зелинским ГЭ познакомился весной 1940 г. в Голицыне; во многих записях ДМ он выделяет Зелинского из всех тогдашних обитателей Дома писателей как интересного собеседника и умного человека. ДМ: «28.III.40. <…> Вчера навестил меня (у ГЭ был грипп. ― Е.К.) критик Зелинский ― он умный человек, с хитрецой. Он был когда-то во Франции ― служил в посольстве, и знает Париж. Он меня ободрил своим оптимистическим взглядом на будущее ― что ж, может он и прав, что через 10–15 лет мы перегоним капиталистов. Конечно, не нужно унывать от трудных бытовых условий, не нужно смотреть обывательски ― это он прав. Сегодня он едет в Москву и привезет мне книжек советских авторов, и, главное, несколько номеров «Интернациональной литературы».

«Инцидент с книгой» МЦ произошел в конце 1940 г. Он достаточно освещен в биографической литературе (см., напр., книги М. Белкиной, В. Швейцер). ГЭ тем легче было спустя полтора года «великодушно простить» Зелинского, потому что и в момент «инцидента» он относился к его позиции достаточно объективно. ДМ: «23.XII.40. <…> Те стихи, которые мать понесла в Гослит для ее книги, оказались неприемлемыми. Теперь она понесла какие-то другие стихи ― поэмы ― может, их напечатают. Отрицательную рецензию, по словам Тагера, на стихи матери дал мой голицынский друг критик Зелинский. Сказал что-то о формализме. Между нами говоря, он совершенно прав, и конечно я себе не представляю, как Гослит мог бы напечатать стихи матери ― совершенно и тотально оторванные от жизни и ничего общего не имеющие с действительностью. Вообще я думаю, что книга стихов ― или поэм ― просто не выйдет. И нечего на Зелинского обижаться, он по-другому не мог написать рецензию. Но нужно сказать к чести матери, что она совершенно не хотела выпускать такой книги, и хочет только переводить. <…>».

«…Вера из-за Миши уехала в Уржум». ― В. Я. Эфрон в феврале 1942 г., как жена репрессированного М.С. Фельдштейна, была выслана из Москвы в Кировскую область, где и умерла в 1945 г.

4. Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич

С. 302. «…уже целый сборничек собрался». ― Речь идет о сборнике «Проба пера».

5. Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич