Записки простодушного. Жизнь в Москве

Оля очень любит мороженое. Гуляет с бабушкой Анной Антоновной. Бабушка покупает ей мороженое. Оля вздыхает: «Как я хочу поскорее стать старенькой, как ты. Тогда я смогу покупать мороженое, когда захочу». Завидев на пляже в Юрмале мороженщика, кричит: — Святой человек идёт!

Иногда Оля вставляла в моё пение шутливые реплики.

Вот я пою трагическим голосом романс:

Ты на меня свой взор опасный не устремляй, не устремляй…

Оля вставляет: — Да не смотрю я на тебя!

Или пою песню Окуджавы «Барабанщик». Дохожу до строк:

Неужели ты не слышишь,
Как весёлый барабанщик
Вдоль по улице проносит барабан?

Оля: — Нет, не слышу!

И тут я, с грустью, заканчиваю:

Как мне жаль, что ты не слышишь,
Как весёлый барабанщик
Вдоль по улице проносит барабан.

Мы старались держать детей подальше от политики, но это, видимо, плохо нам удавалось. Вот Оля задорно, желая подразнить нас, кричит: «Львов, Скворцов, Даниленко, Филин, Протченко!» (фамилии яростных борцов с инакомыслием и с диссидентами в нашем Институте).

Или другая сценка. Я говорю: «Да сейчас нет таких принципиальных, мужественных людей!». И вдруг возмущённый голос Оли: «А Солженицын? А Сахаров?».

Кошки у нас всегда дома были, собак не было. А Оля очень хотела собаку. Даже стихи про знакомого пёсика сочинила:

Пётик ты, пётик,
Уши до плечей.

И вот она предъявляет нам шутливый ультиматум: «Если не покупаете собаку, тогда пусть у нас будет кожаная девочка (сестричка)».

Сходные советы давали нам и другие. В Абхазии ехали мы как-то в электричке втроём, с дочкой Олей. Сидящий напротив «восточный человек» спросил: «А у вас есть ещё дэти?». Я полушутя ответил, что сейчас и одного-то трудно прокормить. И тут он рассказал притчу. В одной бедной семье было трое детей. Муж каждый день отправлялся на лодке в море, и постоянно вылавливал пять рыб. Мало — всего по рыбе на человека. И решили родители отвести в лес и оставить там двух детей. Так и сделали и стали жить втроём. На следующий день выехал рыбак в море и поймал — трёх рыб! И так — каждый день. И тут абхазец закончил: «Каждый ест свой паёк, чужой паёк — никто не ест». Но, кажется, мы сами пришли к решению завести ещё одного ребёнка: спустя 15 лет после рождения Оли в семье появился 4 янв. 1980 г. второй ребёнок — мальчик Андрей.

АНДРЕЙ

Как и Оля, говорить стал рано, в 1982-м, с двух лет.

Андрей: Стало холодно.

Мама: Кому, тебе?

Андрей: Супу. (Янв. 82).

— Здесь идёт ремонт.

— Куда идёт? (Сент. 82).

Спрашивает про старшую сестру:

— Папу зовут Володя, маму — Светлана. А Олю как зовут? (Сент. 82).

Видит на картинке жирафа: Похож на подъёмного крана (3 февр. 83).

Оля завела пластинки: Бичевскую, потом Высоцкого. Спрашивает: Кто тебе больше понравился?

Андрей (неохотно): Дядя. И — после паузы: Мне очень нравится мама. (Март 83).

— Папа! Расскажи сказку.

— Вот темно будет — расскажу.

— А ты расскажи светлую сказку. Тёмные сказки рассказывают в темноте, а светлые — когда светло (Апр. 83).

Кусают только женщины-комары, а папы-комары не кусают (Май 83).

У мясорубки борода (фарш).

Негры в каких странах водятся? (Сент. 83).

Там какие буквы — латинские или наши, московские? (Сент. 83).