Читаем Записки простодушного. Жизнь в Москве полностью

Записки простодушного. Жизнь в Москве

Зимняя ночь наступает, Землю крылом закрываетОт солнца холодных лучей.Рано ещё, но кончается день. Снег серебристый пылает огнём, Синие искорки видятся в нём. Он так суров! Нет его холодней! Холоден, глух он к заботам людей.Дерево сухо в лесу заскрипит,Словно о помощи Бога молúт.Словно тяжёлый покров снеговойСилится скинуть бессильной рукой… Зимняя ночь наступила, Землю крылами закрыла От солнца холодных лучей. Рано ещё, но уж кончился день.

Муза и дальше изредка являлась мне. И в зрелости, и даже в старости я отдал дань (гроши какие-то) и поэзии, и художественной прозе, и драматургии. Ну, рассказы про непосед Юльку и Бориску, про кота «Серого разбойника», про Сороку-белобоку, драма «Морские приключения юнги» и многие стихи — совершенно домашнего употребления. А вот некоторые мои поэтические опыты — «не ниже средней бездарности». А главное — мне приятно вспомнить свои «муки творчества». Предупреждаю: это один из разделов моих воспоминаний, который смело можно пропустить.

Помню, некоторые особенно понравившиеся мне стихи почему-то толкали на подражание — я пытался по-своему выразить мысль поэта. Одна из этих дерзких и смешных попыток — подражание стихотворению моего любимого поэта Александра Блока «Зимний ветер играет терновником…». Рискну привести эти неуклюжие стихи (чего стоят избитые русые косы и смуглые плечи!):

Твои русые косыМетались по смуглым плечам:«Не ходи, не ходи, ведь возврата не будет!»Ты ушла…Ты вернулась…Виноватые косы висели по грешным плечам,И мы оба молчали по целым ночам.Что ж, в печурке огонь оживим,Чтоб прогнать ту чужую и злую остуду.У огня посидим и детей народим,Но любить тебя больше не буду.

Но большинство моих стихов — шутливые, сугубо «семейные». Многие строятся с опорой на известные стихи и песни. Это так называемый п е р е п е в, о котором я уже говорил в разделе «О русской языковой шутке». Напомню: п е р е п е в — это явное использование чужих стихов с целью развлечь, заставить улыбнуться.

Дочка Оля, да и мы, её родители долгой московской осенью с нетерпением ждали зимы, первого снега. Я написал стихи (перепев Пушкина):

Зима. Уж Оля, торжествуя,На санках обновляет путь.Усталый папа, снег почуя,Плетётся рысью как-нибудь. Бразды пушистые взрывая, Спешит Светлана удалая. Портфель с науками в руке И с колбасою — в уголке.Вот бегает наш слесарь Санчик,Рукой лопату прихватив,В карман бутылку положив. Шалун уж пропустил стаканчик, Ему уж весело, смешно. Жена грозит ему в окно.

Оля очень любила мороженое. Моя Муза откликнулась на это стихами — перепев «Полночного троллейбуса» Булата Окуджавы (Когда мне невмочь пересилить беду…):

Когда мне невмочь пересилить еду,А предки с едой наседают,Горючие слезы по щёчкам моимСтекают, стекают…О, мамочка, папочка, вас я прошуНе мучить супами, лапшами,Мне десять мороженок,Ну, а лапшу вы скушайте сами.

Ну, и ещё одно, довольно хулиганистое, особенно, если учесть место, где я это написал, — католический монастырь «Служительниц Пресвятой Крови» в Польше. (Я уже писал, что мы с женой Светланой приезжали туда навестить дочь Ольгу):