Записки убийцы

Однако после наступления темноты, как сейчас, Бухта становится совсем другим местом. Даже в такую ночь, как сегодня, когда ярко светят звезды, а полная луна еще ярче, грунтовая дорога длиной в милю, ведущая к воде, окутана тенями. Крутые склоны с обеих сторон усеяны камнями, населенными бог знает какой живностью. Когда скрываются звезды и луна, здесь пугающе пустынно и так темно, как может быть только в аду – если только существует ад без вечно пылающего огня. О таких вот ночах я некогда и мечтала здесь. Ночах, которые заставили бы меня встретиться лицом к лицу со своими страхами. Ночами, которые уверили бы меня, что никто в здравом уме не осмелится прийти сюда. Так что если б я с кем-нибудь столкнулась здесь, то, скорей всего, первым делом потянулась бы к пистолету. Когда оказываешься здесь в одиночку, это реально вштыривает. Как наркотик, на который конкретно подсаживаешься. Да, в этом есть что-то нездоровое, но никто, даже Кейн, и не подумает осуждать меня. Это не место для влюбленных. В смысле, если ты с мужчиной, который выносит тебе мозг, то по-любому захочется, чтобы у тебя под рукой был пистолет. А заодно и заднее сиденье машины, на которое можно просто завалиться, а не скатиться вместе с ним со скалистого утеса.

Впрочем, я не из тех, кто слишком уж часто оказывается на заднем сиденье – во всех смыслах этого слова. Кейн тоже.

Посматриваю в зеркало заднего вида – нет ли там его машины – и просто ненавижу себя за то, как бешено колотится мое чертово сердце. Говорю себе: это из-за того, что Кейн может сказать мне сегодня, а не из-за него самого. Но если я честна сама с собой, то это не настоящая причина. Конечно, мне нравится думать, что я честна сама с собой, хотя все просто: я долбанутая на всю голову и решила такой и оставаться. Мне это не мешает. Моей работе это тоже не мешает. В продолжение этой темы долбанутости: сердце у меня колотится вовсе не из-за того, что Кейн может мне сказать. Это потому, что я вот-вот опять увижу его. Он сулит мне одни неприятности – хотя, как хорошо знает любой преступник, которого я когда-либо арестовывала, нечто сулящее крупные неприятности обычно и оказывается наиболее соблазнительным.

Выезжаю из темного тоннеля дороги и перефокусируюсь на здесь и сейчас. В поле зрения появляется береговая линия, чернильный силуэт скал и валунов, а машина Кейна уже припаркована на небольшом гравийном пятачке, где дорога и заканчивается. Биение сердца ускоряется, но я не подвергаю сомнению свое решение попросить Кейна приехать сюда, как бы его присутствие ни выбивало меня из колеи. Действуя методом тыка и избегая человека, который знает эти края как никто другой, мне никогда не раскрыть эти убийства. И никак не предотвратить осуждение ни в чем не повинного человека, которым, как я подозреваю, является Вудс. Или его гибель в конечном итоге. Мне во что бы то ни стало нужно раскрыть эти убийства и спасти Вудса. И свою семью. Да, пожалуй, мне придется спасать и свою семью, и это стоит хотя бы небольшой сделки с самим дьяволом – а иными словами, с Кейном.

Подхожу к его машине с тонированными стеклами, за которыми нет ни света, ни намека на движение. Где бы он сейчас ни находился, в машине его нет, но по-любому Кейн знает, что я уже здесь. Никто не может попасть сюда незамеченным. То, что надо для полной приватности. Даже сотовая связь работает здесь через пень-колоду, так что это просто идеальное место для разговоров с глазу на глаз. Или какой-нибудь незаконной деятельности. Или даже убийства. Да, это хорошее место для убийства. Такого убийства, которое никогда не будет обнаружено. Впрочем, человек, за которым я охочусь, будь то серийный убийца или наемный киллер, хочет, чтобы его жертвы были найдены. Но он, или она, оставляет место преступления стерильно чистым, что говорит о намерении сохранить свою полную анонимность. Этот убийца никогда не признается в содеянном. Если ситуация накалится, он или она исчезнет столь же бесследно, как исчезло бы под водой тело в этой самой бухте. Если, конечно, это тело было должным образом подготовлено. Кстати, вот вам и причина, по которой у меня нет друзей и подруг. Подобные рассуждения не способствуют хорошему разговору за ужином, и в итоге мне просто не о чем больше говорить.

Заглушив мотор, высматриваю Кейна и нахожу его именно там, где и предполагала. На нашем обычном месте, в добрых двадцати футах от меня – на вершине одного из двух примыкающих друг к другу гигантских валунов, которые мы давно облюбовали. Он стоит лицом к воде, возвышаясь над крутым склоном, спиной ко мне, его длинный черный плащ развевается на ветру. Словно какой-то темный рыцарь, мать его так… «Именно что темный, – думаю я. – Темный и опасный».