Записки учителя фехтования. Яков Безухий

Не прошло и часа, как императору доложили, что приказы его исполнены: человек двадцать поджигателей схвачены, допрошены и расстреляны. В ходе допроса они признались, что всего их человек девятьсот и что, перед тем как покинуть Москву, губернатор Ростопчин велел им спрятаться по подвалам и устраивать поджоги во всех кварталах города. Они беспрекословно подчинились приказу.

За этот час пламя разгорелось еще сильнее; Кремль казался островом, брошенным в море огня. Воздух был насыщен обжигающим паром, стёкла в Кремле, все окна которого были закрыты, стали трескаться и лопаться. Люди дышали воздухом, наполненным пеплом.

В это время раздался отчаянный крик:

— Кремль горит! Кремль горит!

Наполеон побелел от гнева. Даже древний дворец, старый Кремль, резиденция царей, не является святыней для этих политических геростратов; но, тем не менее, поджигателя схватили и привели к императору. Это оказался солдат русской полиции. Наполеон допросил его лично; поджигатель повторил то, что уже говорили до него: каждый имел свое задание; ему и восьми его товарищам было поручено поджечь Кремль. Наполеон с брезгливостью прогнал солдата, и тут же во дворе тот был расстрелян.

Тем временем императора стали настойчиво просить покинуть дворец, поскольку сюда мог подойти огонь; но Наполеон никак не желал принять решение: он не соглашался, но и не отказывался. Он оставался глух ко всему, безучастен, подавлен. Внезапно рядом с ним стали шепотом поговаривать: «Кремль минирован!»

Тут же раздались крики гренадеров, призывающих к себе императора, так как весть о минировании дошла и до них; они требовали своего императора, им был необходим их император; если он задержится хотя бы на мгновение, они сами пойдут его искать.

Наполеон, наконец, решился; но каким путем выйти отсюда? Они так долго ждали, что теперь все выходы были отрезаны. Император приказал Гурго и князю Невшатель-скому выйти на балкон Кремля и попытаться обнаружить проход; одновременно он дал распоряжение нескольким адъютантам разойтись с той же целью по окрестностям дворца; все с готовностью повиновались, офицеры быстро спустились вниз по всем лестницам, а Бертье и Гурго поднялись на балкон.

Едва только они оказались там, как вынуждены были, чтобы удержаться, вцепиться друг в друга: сильный ветер и разреженный воздух порождали столь страшный ураган, что без конца проходивший и возвращавшийся вихрь едва не унес их с собой; к тому же, с того места, где они стояли, не было видно ничего, кроме моря пламени, из которого не было выхода.

Они сошли с балкона и сообщили это известие императору.

Теперь Наполеон более не колебался: рискуя с головой нырнуть в пламя, он быстро спустился по Северной лестнице, на ступенях которой когда-то убивали стрельцов, но, спустившись во двор, не нашел выходов, ибо пламя блокировало все ворота: решение было принято слишком поздно, когда время вышло.

В эту минуту подскакал, задыхаясь и отирая пот со лба, офицер на опаленной огнем лошади; он нашел проход: это подземная галерея, которая должна выходить к Москве-ре-ке, но она закрыта; вперед бросаются четыре сапера — дверь разлетается под ударами топора, и Наполеон идет меж двух каменных стен; офицеры, маршалы, его гвардия следуют за ним; если бы теперь понадобилось вернуться, это было бы уже невозможно: оставалось только идти вперед.

Офицер ошибся: подземная галерея вела не к реке, а на узкую, объятую пламенем улочку; но это не имело значения! Даже если бы эта улица вела в ад, все равно надо было по ней идти. Наполеон подал пример и первым бросился под охваченную огнем арку. Все последовали за ним, и никто не искал спасения отдельно или в стороне от него: если умрет он — значит, умрут все.

Не было дороги, не было проводников, не было звезд; шли наугад, среди ревущего пламени, сверкания горящих углей, треска пылающих сводов; все дома горели или догорали, а из окон и дверных проемов тех домов, что еще не обрушились, вырывались языки пламени, казалось, преследующие беглецов; падали балки, ручьями лился расплавленный свинец; огнем было охвачено все: воздух, стены, небо; несколько беглецов, задохнувшихся от отсутствия воздуха или раздавленных обломками домов, остались лежать на дороге.

В эту минуту чуть ли не из огня появились солдаты первого корпуса, отправившиеся на поиск императора; они увидели его, и, в то время как человек десять — двенадцать встали вокруг него, словно речь шла о том, чтобы защитить императора от обычного противника, остальные бросились вперед, крича: «Сюда, сюда!»

Наполеон слепо доверился им, точно так же как они обычно доверялись ему, и через несколько минут оказался в безопасности среди руин выгоревшего за утро квартала.

Войдя в проход между двумя рядами повозок, он поинтересовался, что это за фургоны и зарядные ящики. Выяснилось, что это артиллерийский парк первого корпуса, который удалось спасти: на каждой из повозок лежало несколько тысяч фунтов пороха, а между колесами догорали головешки!