Записки врача общей практики

Занятый собственными делами, я ни разу не вспомнил о старике до тех пор, пока следующим утром он снова не появился на берегу и не уселся на скамью, которую я давно привык считать своей. Прежде чем расположиться, любезно поклонился, однако, как и накануне, не проявил намеренья вступить в разговор. За прошедшие сутки джентльмен заметно изменился, причем не в лучшую сторону. Лицо потяжелело, морщины углубились, а после подъема на холм зловещий голубоватый оттенок проявился еще более отчетливо. Чисто выбритые вчера щеки покрылись заметной седой щетиной, а крупная красивая голова утратила ту благородную посадку, которая поразила меня при первой встрече. Он снова достал письмо — не знаю, то же самое или новое, но опять написанное женским почерком — и, по-стариковски невнятно что-то бормоча, нахмурившись и уныло опустив уголки губ, принялся читать. Я ушел, пытаясь догадаться, кем мог быть этот человек и почему один-единственный весенний день так заметно его изменил.

Следующим утром интерес заставил меня дожидаться встречи. И действительно, в то же самое время я увидел незнакомца, поднимающегося по склону — однако очень медленно, с обреченно согнутой спиной и тяжело опущенной головой. И снова изменение во внешности потрясло меня до глубины души.

— Боюсь, наш воздух вредит вам, сэр, — осмелился я заметить, но старик снова не проявил склонности к общению. Показалось, что он хотел что-то мимоходом ответить, однако ограничился невнятным бормотаньем и тут же умолк. Каким слабым, больным и старым он казался! По крайней мере десятью годами старше, чем во время первой встречи! Больно было смотреть, как на глазах гибнет прекрасный, хотя и пожилой человек. Трясущимися руками он вновь развернул свое вечное письмо. Кем была та женщина, чьи слова привели его в это состояние? Должно быть, дочерью или внучкой, которая должна была быть его лучом счастья, но вместо этого… я улыбнулся при мысли о собственной грусти и о том, как быстро воображение сплело вокруг небритого старика и его письма целый роман. И все же весь день образ его не выходил у меня из головы, а перед мысленным взором то и дело возникали сжимавшие листок бумаги трясущиеся узловатые руки.

Я потерял надежду на новую встречу. Скорее всего, еще один день увядания заставит незнакомца остаться дома, а то и вовсе лечь в постель. Каково же было мое удивление, когда, подходя к обычной скамье, я увидел, что он уже был на месте! Однако, приблизившись, не поверил собственным глазам. Тот ли это человек? Та же самая шляпа с волнистыми полями, тот же черный атласный галстук и те же очки в роговой оправе, но куда пропала безвольная сутулость, куда делось жалкое, покрытое неопрятной седой порослью лицо? Моему изумленному взору предстал полный воли к жизни чисто выбритый джентльмен с твердыми губами и ясным взглядом, с головой, сидевшей на широких плечах гордо и уверенно, словно орел на скале. Спина выглядела такой же прямой и крепкой, как спина бравого гренадера. Более того, незнакомец с молодой живостью гонял тростью камешки. В петлице тщательно вычищенного черного сюртука сиял золотистый цветок, а из нагрудного кармана выглядывал элегантный уголок красного шелкового платка. Этот человек вполне мог оказаться старшим сыном того слабого, усталого человека, который сидел здесь сутки назад.

— Доброе утро, сэр, доброе утро! — энергично помахав тростью, бодро приветствовал уже знакомый незнакомец.

— Доброе утро! — с готовностью отозвался я. — Как прекрасна сегодня бухта!

— Да, сэр, но видели бы вы этот пейзаж до восхода солнца!

— Значит, вы уже давно пришли?

— Пришел, как только рассвет позволил различить тропинку.

— О, вы очень рано встаете.

— Иногда, сэр, только иногда! — Он взглянул, словно оценивая, достоин ли собеседник откровенности. — Дело в том, сэр, что сегодня ко мне возвращается жена.

Похоже, выражение моего лица предательски показало, что я не в полной мере оценил всю важность сказанного. Но в то же время глаза, должно быть, выразили симпатию и сочувствие, поскольку он придвинулся очень близко и заговорил — тихо и доверительно, словно даже чайки не должны были услышать исповедь.

— Вы женаты, сэр?

— Нет, не женат.

— Ах, в таком случае не сможете в полной мере меня понять. Мы с женой прожили вместе почти пятьдесят лет и до сих пор ни разу не разлучались.

— Разлука продолжалась долго? — уточнил я.

— Да, сэр. Сегодня уже пошел четвертый день. Ей пришлось уехать в Шотландию. Долг обязывает, видите ли. А мне доктора не позволили ее сопровождать. Конечно, я не стал бы их слушать, но она придерживалась того же мнения. И вот, слава богу, путешествие завершилось, и с минуты на минуту жена окажется здесь.

— Здесь!

— Да, именно здесь. Это место и эта скамья стали нашими добрыми друзьями еще тридцать лет назад. Дело в том, что, сказать по правде, люди, у которых мы живем, не слишком деликатны, так что остаться наедине трудно. Вот почему предпочитаем встречаться здесь. Точно не знаю, каким именно поездом она приедет, но если выберет самый ранний, то увидит, что я уже на месте и жду.