Заповедь

А я вот тебя жалею, — мысленно обратился к нему я. — Никогда тебе не испытать того, что чувствуют эти люди... Если бы ты прошел с друзьями страшные дороги войны, делил с ними тяготы военной жизни и, избежав гибели, испытал радость победы, а потом пятьдесят с лишним лет не виделся, то неизвестно еще, как бы ты повел себя при встрече. Да, мужество сейчас отказало им, они рыдают, не замечая слез, не стыдясь своих душевных порывов на глазах и близких, и посторонних... Что ни говори, ни родство, ни общая кровь не сплачивают людей так, как сообща выстраданная победа.

— И кто еще приедет? — спросил, оглядывая боевых друзей, Крючков.

— Многих уже нет, — огорченно произнес Корытин. — Я год назад, перед пятидесятилетием Победы, написал всем письма... И тридцать ответов получил от их жен да детей...

— А приедут... Натали, где телеграммы? — обратился Казбек к жене, застывшей у дверей во внутренние комнаты.

Она нехотя кивнула на полочку буфета.

— Да, командир! — спохватился Рубиев. — Разреши представить тебе мою супругу!..

Крючков круто повернулся, шагнул к хозяйке особняка и, покорно склонив голову, церемонно поднес ее ручку к губам и... поцеловал. Такого от нашего грозного командира я не ожидал. И Наталья тоже. Галантное обхождение ей пришлось по душе, и она благосклонно и певуче произнесла:

— Добро пожаловать, уважаемый Крючков, в наш хадзар!..

— Это вы здорово придумали: собрать нас вместе, — похвалил Крючков.

Она многозначительно глянула на мужа:

— Значит, все-таки это твоя затея?

— Перестань, Натали, — попросил Казбек нежно и, взяв телеграммы, стал зачитывать их: — Из Магадана. «Буду как штык тчк Виктор».

— И Витенька приедет?! — обрадовался худющий в очках, кого я никак не мог припомнить.

— «Буду как штык», — усмехнулась Наталья и кисло усмехнулась: — Этот Виктор из Магадана далеко не интеллигент...

— Это точно! — засмеялся Володя. — Он здорово работал финкой...

— Из Казани, — продолжил Казбек. — «Не дают отпуск тчк принимаю иностранную делегацию тчк партизанский салам Нузмитдинов... ». Из Москвы: «Прилечу на один день тчк академик Дмитров». Из Свердловска: «Большой привет всем тчк душой с вами зпт буду международном симпозиуме предпринимателей тчк Кирилин».

Каждая телеграмма вызывала бурный восторг, но только не у Натальи... И когда муж прочитал: «Прибуду с супругой и четырьмя детьми тчк Волошин», верная хранительница семейного очага упрекнула-таки мужа:

— Надо же, не советуясь с хозяйкой, организовать в доме съезд партизан! Весь отряд поднять в дорогу, да еще с детьми... А я тут красней: ни запасов не сделала, ни кроватей не запасла...

Рубиев только развел руками и пожал плечами, но не стал оправдываться. Мне нетрудно было представить себе его изумление и негодование Натальи, когда они вдруг стали пачками получать телеграммы с выражением благодарности за приглашение на сбор и с сообщением о дне приезда.

— Ничего, — стал успокаивать хозяйку Крючков. — Кавказ не Сибирь, мы можем устроиться и под открытым небом...

— Братцы! Да в моем доме на всех хватит места! — закричал Казбек. — И все остальное найдется!.. Командир, твое появление надо немедленно отметить! — закричал Казбек и обернулся к жене, застывшей в дверях в комнату: — Наталья, а где мой дарственный коньяк? Ну тот, что из ереванских подвалов? Который подарил мне Самвел?..

Наталья отчужденно пожала плечами...

— А-а, сейчас в самый раз свернуть заветной бутылке горлышко, — словно молоденький парень, Рубиев, подпрыгивая, пересек веранду и вбежал в комнату.

— Может, подождете? — крикнула ему вслед Наталья. — Сейчас еще один к вам присоединится.

— Кто? — заорали все разом.

— Придет — увидите, — поморщилась на крик Наталья.

— Откуда терпения запастись, пока придет? — закричали на нее. — Говори, кто он.

— Гагаева знаете? — помедлив, спросила она.

Сослан удивленно посмотрел на меня. Я приложил палец к губам, прося его помолчать...

— Гагаева? — удивился Крючков. — Да кто его не знал? Фашисты и те хорошо знали — каждый день им о себе напоминал. А разведчик какой был!.. — он печально сказал Наталье: — Погиб он. Когда уходили от карателей к Гнилой балке.

— Жив он, ваш Гагаев, — коротко бросила Наталья.

На веранде воцарилось молчание. Крючков приблизился к хозяйке, но не смел посмотреть ей в глаза.

— Вы что-то путаете, — серьезно сказал Володя.

— Я с ним только что по телефону разговаривала, — пожала плечами Наталья. — А до этого здесь же, в этом доме, и принимала.

— Это невозможно! Он погиб! — закричал Крючков и, ища поддержки, обернулся к Корытину.

— Погиб, — подтвердил тот.

— Обещал быть здесь, — наливая вино в свою рюмку, заявила Наталья.

Раздался шум приближающейся машины. Из-за поворота улицы выскользнул «мерседес». Я толкнул Сослана за куст сирени. Лимузин остановился у особняка, из салона вышел Борис, открыл переднюю дверцу, сказал:

— Здесь как будто... Выходи...

— Не хочу, — возразил женский голос.

— Бабушка, — ахнул Сослан.

Я прижал палец к губам...