Запретная королева

– Забота обо мне? – В гневе я невольно повысила голос. – Каким же это образом публичную демонстрацию несогласия можно рассматривать как заботу обо мне? Вы привлекли к этому всеобщее внимание, создали проблему из того, что вообще не должно было стать проблемой. Мне совершенно не нравится находиться под любопытными взглядами, устремленными на меня со всех сторон. И я не буду…

– Екатерина. – Оуэн сделал шаг вперед, чтобы взять меня за плечи, и оборвал меня на полуслове, закрыв мне рот своими губами, несмотря на мое инстинктивное сопротивление. Он горячо поцеловал меня, а отпустив, продолжил: – Мы не станем добавлять ничего к тому, что уже сделали, чтобы не злить Глостера еще больше. А теперь попробуйте представить, какова будет его реакция, если я, весь в шелках и драгоценностях, буду расслабленно восседать рядом с вами и вяло заказывать себе эль и яства, пользуясь почестями, которые вы мне, безусловно, обеспечите.

Я замотала головой, признавая, что не думала об этом.

– Сомневаюсь, что это вообще пришло вам в голову, – сказал Оуэн и еще раз нежно меня поцеловал. – А вот мне пришло. Да он бы просто обрушил на нас громы небесные. Особенно на вас. Вам необходимо его расположение, Екатерина, – хоть небольшое, хоть какое-нибудь, впрочем, чем больше, тем лучше. Вам нельзя открыто враждовать с этим человеком. Этой страной правит Глостер, нравится нам это или нет. И как бы я его ни презирал, я не должен компрометировать вас еще больше.

Оуэн отступил назад и отпустил меня.

– Потому-то я останусь вашим дворцовым распорядителем и буду стоять позади вашего кресла, пока окончательно не прояснится, как обстоят наши дела.

Я смотрела на него и чувствовала, как улетучиваются остатки моего гнева. Дело было во мне. В том, что Оуэн обо мне заботится. Я подошла к нему вплотную и вздохнула, когда его руки вновь меня обняли.

– Вы предвидели это заранее, да? – прошептала я.

– Я обещал охранять и защищать вас. Я не стану посягать на ваше королевское достоинство. По крайней мере, пока мы с вами не предстанем перед лицом Королевского совета.

– Простите, что открыто бросила вам вызов.

Оуэн коротко хохотнул:

– Gan Dduw, Екатерина! Видели бы вы лица своих придворных дам! Теперь у них будет предостаточно тем для сплетен; ближайшие двенадцать месяцев языки этих женщин будут заняты болтовней, пока их иголки вышивают бесконечные алтарные покрывала. А ваш лицемерный священник едва не поперхнулся элем.

Однако несмотря на показную веселость, в глазах Оуэна я заметила тревогу с оттенком острого недовольства.

– Не думаю, что долго смогу выносить подобные трапезы, – призналась я. – Вы всегда переходите на валлийский, когда сердитесь?

– Нет. – По крайней мере, теперь ирония в его глазах была подлинной, а не наигранной. – Что же до трапез… Будем надеяться, что Глостер быстро передвигается по стране.

– А что будет, когда он здесь появится?

– Мы сообщим ему о перестановках внутри вашего двора.

Это было все, что мы могли сделать. И тем не менее я заметила:

– Так жить невозможно.

– Тогда мы переедем в одно из ваших поместий.

– А если Глостер нам это запретит?

– Заперев нас под замок? Да как он посмеет? Именно это вы сразу же ему и скажете. Вы будете жить там, где сами пожелаете.

Да, так я и сделаю. Призову на помощь самоуважение и чувство собственного достоинства, которые я выработала в себе, став королевой-матерью при Юном Генрихе, и брошу вызов Глостеру. Потребую, чтобы нас с Оуэном оставили в покое. Я ужасно жалела, что в свое время положила глаз на расчетливого обаятельного мерзавца – Эдмунда Бофорта. Но что сделано, то сделано, и теперь предстоит бороться с последствиями.

– Вы останетесь? – спросила я у Оуэна.

Он снял с шеи цепь и положил ее на кровать.

– В ближайший час у меня нет срочных дел, так что налейте мне кубок эля, женщина. – Но когда я с усмешкой направилась мимо него, чтобы исполнить эту просьбу, он поймал меня за запястье и притянул к себе. – И тогда я вас поцелую, – промурлыкал Оуэн, потянувшись ко мне губами, – а также открою вам удовольствия, которые таит в себе улаживание разногласий между двумя любящими сердцами.

Слова его не разошлись с делом. Оуэн открыл для меня новую страницу, яркую иллюстрацию, покорившую мое воображение своей безумной красотой.

Я решила, что мой сын наверняка уже обо всем знает, и потому повела Оуэна – не обращая внимания на его удивленно поднятые брови, – из Розовой башни в королевские апартаменты; Юный Генрих, у которого в это время шел урок, слегка улыбнулся при виде дворцового распорядителя. Мальчик очень неохотно оторвался от лежавшей у него на коленях книги, но все же встал, отложил томик в сторону и учтиво поклонился.

– Доброе утро, maman.

Я про себя отметила, что его манеры заметно улучшились. Генрих поцеловал меня в щеку.

– Я вышла замуж за этого человека, – без всяких предисловий сообщила я.

Сама я уже давно поняла, что в разговоре с Юным Генрихом лучше сразу переходить к сути вопроса. Мой сын быстро потерял интерес к этой теме, оправдав мои ожидания.