Запретный плод сладок

Его рот сомкнулся на другом соске, и Клер готова была раствориться в неземной магии его прикосновений. Он целовал напряженный сосок, обводил языком его пылающую поверхность и нежно стискивал зубами до тех пор, пока ей не показалось, что она сейчас завизжит от вожделения, рвущегося из каждой клеточки ее тела. Несколько минут спустя он поднял голову, и Клер, обессиленная, рухнула ему на руки.

Он осторожно приподнял ее, усадил еще ближе к себе и обвил ее ногами свою талию. Затаив дыхание, она вглядывалась ему в лицо. Страсть, горящая в его глазах, полностью парализовала ее.

Она выдохнула протяжно, с облегчением, когда он прижал ее к себе так близко, что горячая пульсация его возбужденной плоти отдавалась между ее бедер. Кончики сосков зарылись в жесткий волосяной покров на его груди, рассылая по всему телу волны новых эротических ощущений.

Обвив его руками за шею, Клер терлась грудью о его грудь, влекомая извечным непреодолимым инстинктом, настолько мощным, что она не могла думать ни о чем, кроме удовлетворения сжигающего ее желания.

Тейт снова завладел ее ртом, накрыл ладонями груди. Его губы и язык продолжали свою чувственную атаку, поддерживая пламя ее страсти, а пальцы теребили соски, доводя ее до пика возбуждения.

Самообладание внезапно покинуло Клер, она почувствовала, что теряет над собой контроль. Вырвавшийся стон был полон мольбы об удовлетворении ее страсти, но ей было все равно. Она отчаянно хотела Тейта, она слишком нуждалась в нем, чтобы останавливать то, что между ними происходило.

Он вдруг сменил позу; не отнимая губ, уложил Клер спиной на песок. Ладонь его скользнула вниз, властно легла между бедрами.

Дрожь ничем не сдерживаемого вожделения сотрясала тело Клер. Купальник неожиданно превратился в досадную помеху. Тейт стал центром ее мироздания. Его ласки словно обладали способностью успокаивать и одновременно возбуждать ее. Горячая ладонь словно костер пылала между бедер; Клер резко дернулась, и губы Тейта поймали ее потрясенный выдох.

Клер, задыхаясь, неожиданно оторвалась от его рта. Возбужденное тело изнывало от умопомрачительного желания, грозившего уничтожить остатки ее здравого смысла. Она пыталась что-то произнести, пыталась высказать ему глубину этого желания, но не смогла найти нужных слов.

Тейт, казалось, угадал ее мысли.

— Доверься мне, — шепнул он, прижавшись губами к ее виску.

— Я… верю, — с трудом выдохнула она. В уголках ее глаз блестели слезы, но она не могла бы сказать, чем они вызваны. Страстью? Счастьем? Восторгом?

Тейт снова склонился над ней, припал к набухшему соску, втянул его губами, не переставая поглаживать пульсирующий, жаждущий близости с ним участок тела между бедрами.

Она трепетала под ласками его губ и рук, тело ее отзывалось на малейшее прикосновение, но взывало о большем. Томление, зародившееся глубоко внутри, стремительно нарастало. Клер инстинктивно выгнулась навстречу его руке.

Тейт отозвался на безмолвную просьбу, усилив давление пальцев. Он нежно сжал зубами сначала один сосок, потом другой, язык попеременно обжигал лаской две твердые вершинки, пока Клер не почувствовала, как ее подхватила неотвратимая волна, чтобы унести за пределы реальности, в мир чувственного забвения.

Клер протяжно вскрикнула, когда ей показалось, что она взорвалась и рассыпалась фейерверком сверкающих искр. Казалось, свободный полет наслаждения будет длиться вечно. Защищенная теплом объятий Тейта, она парила в вышинах удовлетворения.

Спустя какое-то время он легонько прикоснулся к ее щеке.

Клер открыла глаза, все еще затуманенные наслаждением, которое он подарил ей; глаза, где читалось потрясение от того, что он ничего не просил взамен.

— Не нужно смущаться, — тихо попросил он, скользя взглядом по ее пылающему лицу.

Клер помолчала, стараясь разобраться в собственных чувствах, и поняла, что смущения нет и в помине.

— Я не смущена, — покачала головой она.

— Тогда что?

— Изумлена. Ошеломлена.

— Прекрасные слова. — Тейт хмыкнул, обнимая ее, но этот звук превратился в сдавленный стон, когда он прижался губами к ямочке на ее шее.

Она ощутила давление плотно прижатой к ней, все еще возбужденной плоти и сотрясавшие все его тело волны дрожи. Чуть отстранившись, она спросила:

— Все это было как-то очень… од-носторонне. Почему?

Он приподнял голову, и Клер не могла не увидеть легкое облачко разочарования неудовлетворенного желания, промелькнувшее на его лице.

— Я не мог тебя обезопасить.

Она смешалась. «Хвала Создателю, что это порядочный человек, — насмешливо прокомментировал внутренний голос, — потому что у твоих мозгов, похоже, сегодня выходной».

Клер медленно наклонила голову.

— Спасибо тебе. Потому что я перестала владеть собой настолько, что… — Голос ее неуверенно затих.

— Заниматься с тобой любовью — все равно что держать в руках бомбу с часовым механизмом. — Он улыбнулся в ответ на изумленное выражение ее глаз. — Ты первая из всех знакомых мне женщин, Клер Дункан, которая стоит ожидания. Первая и единственная.

— Я не знала, я даже не догадывалась, что мужчина может быть таким великодушным, — прошептала она.