Запреты (СИ)

К Тарпе приблизились уже к середине дня. Погонщики, желая сократить время поездки, не стали делать привал и прятаться от полуденного солнца под навесами, и к городу караванщики приблизились, одинаково изможденные и уставшие. Духота плавила воздух, и над землей парили дрожащие миражи. Под тяжелым ружским покрывалом Эвенте стало несладко. Сидя верхом на муле, она смотрела на мир вокруг сквозь плетеную сеточку, открывавшую окошко в ткани, и защищавшую от насекомых и пыли до какого-то предела.

Проезжая через пригород Тарпы, пожалела, что обзор столь мал. Тарпа, утонувшая в желтой и бурой пыли, стоила того, чтобы запомнить ее. Везде, куда ни кинь взгляд, сушились ковры, шерсть, крашеная шерсть, снова ковры. Везде росли оливковые деревья и финиковые пальмы. Казалось, нет клочка плодородной земли, что как мозаика, встречалась среди безжизненных песков и суглинков, который не был бы засажен густо и как будто хаотично.

Попадавшиеся по дороге встречные караваны и одинокие путники представляли собой все восточное Черноземье и Пустоши. Кого здесь только не было. Все оттенки, все языки и диалекты, все вероятные сочетания нарядов и повадок.

Тарпа тем временем предстала перед глазами утомленных путешественников. Покрикивая, они принялись разгружать вьюки и сносить во дворы. Движения их были слажены и быстры. Очевидно, товары под заказ здесь ждали давно.

Любопытные соседки выглядывали из-за камышовых занавесей, и вытягивали шеи, по самые подбородки украшенные ожерельями, лишь бы разглядеть, чем разжились подруги. Караванщики не особо пеклись о сохранности уже оплаченных товаров: вьюки кидали прямо на песок, вздымая клубы пыли.

Точно так же «разгрузили» и Эвенту. Ухватив ее поперек тела, как мешок (чему способствовало покрывало), ее перенесли в один из дворов, поставили около боковой двери. Перекинувшись с принимающей стороной двумя-тремя словами, караванщик повернулся спиной к девушке и двинулся прочь.

Эвента недолго оставалась одна. Почти сразу ее за руку потянул молодой паренек из тех, что подпирали стенку и жевали табак, и уволок по темным и узким коридорам дома в комнату приема.

На невысоком кресле восседал толстый афс, с настолько типичной внешностью торговца — одинаковый во всех краях Поднебесья типаж, — что Эвента улыбнулась, радуясь тому, что закрыта с ног до головы. Радость ее длилась недолго — торговец дал знак пареньку, и тот, нимало не смущаясь, закатал ткань покрывала наверх. Скользнул по остроухой ничего не выражающим взглядом и снова вернулся к сосредоточенному жеванию табака.

— Ну как? — спросил торговец Эвенту приветливым голосом, улыбаясь в пространство, — добрались хорошо?

— Да, спасибо за…

— Нет, не нужна, — перебил ее вежливый ответ голос из угла. Из тени явился другой афс — точная копия первого, но, надо признать, в более стройном варианте. Высокий, с черными кудрями, светлой кожей, юноша-афс смотрел на Эвенту равнодушно и немного брезгливо.

— Не нужна, — повторил он без акцента на хине, и отвернулся, — не приму.

— Сида! Отведи девушку в сторону, нам с сыном надо поговорить…

В глазах у Эвенты поплыло, и она едва не рухнула в обморок. В руки ей кто-то сунул кувшинчик с водой, и девушка жадно его опустошила. Мушки перед глазами никуда не делись, но воздух хотя бы стал проходить в легкие. Обернувшись, Эвента увидела девушку в светлом бежевом наряде кельхитки, хотя она сама, очевидно, к этому народу не принадлежала.

— Я — Сида, и я служу в этом доме, — приветливо поздоровалась девушка на срединной хине, и Эвента обрадовалась звукам знакомого языка, — ты невеста из Таворы?

— Да, — кивнула сулка. Сида грустно покачала головой.

— Какая жалость для тебя!

— Почему? Что-то случилось с женихом?

И она не удивилась, услышав и так предвиденный ответ:

— Да вот же он. Только что от тебя отказался. Что ты будешь делать теперь?

«Что со мной будут делать», мелькнуло в голове у Эвенты.

Похолодевшая от ужаса, она приготовилась ждать своей участи, когда в комнату вошел еще кто-то. Сулка не придала значения тихим шагам, звучавшим за ее спиной.

— Достопочтенный Ба приветствует гостя, — негромко прогундосил старик из своего угла. Эвенту оттеснили в сторону стены, где служанка уже изнывала от любопытства. Из-за сетки на глазах сулка не могла рассмотреть того, кто на минуту отсрочил оглашение ее судьбы. Видно было лишь то, что это крепкий, кряжистый представитель Афсар. Она могла лишь разглядеть его длинные черные космы, да вплетенные в них кости и бусины.

— Кто это? — шепотом спросила Эвента, отклонившись назад. Сида с готовностью зашептала:

— Ба Саргун, наемный охотник, воин из Таша. Пришел за деньгами. Опять.

Это о многом сказало девушке.

— Переведи, — попросила она Сиду. Сцена разворачивалась.

— Достопочтенный Ба собирается платить? — хриплый, каркающий голос охотника неприятно контрастировал с нарочито слащавыми интонациями старого торговца. Ба нахмурился, щеки его слегка задергались.

— Но разве Ба Саргун не получил своего вознаграждения в прошлом месяце?

Охотник рассмеялся. Смех совершенно не выражал веселья.