Запутанность средней полосы (СИ)

– Никого, эээ... – в горле у Леси пересохло, – никого не изнасиловали?

– Нет.

Ива, продолжая гладить, заметила:

– Что настораживает.

– А Настька? Что с носом?

– В порядке, – послышалось из угла, – этот урод мне камеру сломал. Я только карту памяти спасти успела.

– Вот уж потеря потерь! – всхохотнула Таша.

Настя огрызнулась, и Олеся нашла в себе силы подняться.

Темнота веяла чем-то травяным и давно иссохшим, а ещё дымом, землёй, прикусью железа. Попривыкшие глаза различили покаты бревён, меж которых, как из ушей, торчали пучки мха и соломы. У стены стояла лавка, на которой сидела Ива. Настя с Ташей забились под потолок, в дальний угол скрипучих полатей. На пол ложилась узкая полоска света, но запертая дверь не имела ручки. Окна тоже не было – вместо него Олеся ощутила шершавость старого рассохшегося дерева. Из щелей посыпалась труха. Запахло измельчённым земляным табачком.

– Он что-нибудь потребовал? Сказал?

– Нет, – ответила Ива, – закинул сюда и ушёл. Борода, блин.

– Борода? – удивилась Олеся.

– Ну надо же его как-то называть. Решили вот так.

– Борода... Надеюсь, не синяя.

Таша хмыкнула. Полнушка вообще была до странности весела.

– Нас же четверо... – простонала Настя, – как мы с ним не справились? Я же вам говорила: всегда носите с собой оружие! Хотя бы балон! От газа его бы никакая борода не спасла! Я не успела свой достать, а вы...

– Это всё твой септум, – взбрыкнула Таша.

– Причём тут септум вообще!? – возмутилась Настя, а Олеся пробормотала, – Он сумасшедший. Нормальные так себя не ведут.

Ей вспомнилось, как мужик замычал. На коже встали все волоски.

– Это как раз обычный мужчина в своей естественной среде, – отозвалась Иветта, – лес, охота, присвоение найденного. Он воспринял нас как трофей, который поспешил добыть.

– Ну хватит уже, а!? – крикнула Таша, – Больше не хочу слышать ничего такого! Это из-за вашей чуши мы здесь оказались! Лучше залезайте сюда, пока Борода не пришёл.

По лицу Таши размазалась косметика: рот зачернел как от ягод, брови продвинулись к вискам. Девушка пыталась оттереть лицо краем балахона, но стала лишь больше похожа на ребёнка, заигравшегося в индейца.

– Ладно, звиняйте. Это я так, привычка, – извинилась Ива и полезла наверх.

Следом забралась Олеся. Полати скрипели от каждого движения, стены качались, и казалось, что пленниц заперли в корабле, упрямо взламывающем волны. Толстые брёвна не пропускали звуки, и там, в такой близкой наружи, что-то стонало, ворочалось, пело.

Девушки обнялись и задремали.

Из щели под дверью накатил воздух. Отчётливо хлопнула ещё одна дверь. Протопали ноги, загремела какая-то утварь. По скобам чиркнул засов.

В каморку вошёл мужик. Света из двери было немного – он показал стол, окно, такие же бревенчатые стены – и тут же хлопнул, пропав.

Борода громыхнул большой чугунной сковородкой с крышкой. На пол бросил жестяное ведро, тоже с крышкой. Осторожно поставил кувшин с водой. Раскатил по лавке связку свечей. Когда туда же прогремел коробок спичек, мужик опустился на сидение и зажёг одну из свечей.

С полатей Борода казался ещё меньше, но когда похититель сел, то стал совсем низким, превратившись в забытую на лавке стопку белья.

– Что вам нужно? – спросила Леся.

Мужик не ответил. Он посмотрел на девчонок крохотными золотистыми глазками:

– В чём ваша ошибка?

– Чего!? – возмутилась Иветта.

– В чём ваша ошибка? – повторили из тулупа.

– Дядя, ты поехавший, да? – вскинулась Настя, – Думаешь, телефоны отобрал и порядок? Там геолокация! Нас искать будут.

Таша заметила, что Настя боится. Снова лезть в потасовку она не рискнула. От Настиного страха с Таши сошло веселье, словно она наконец поняла, что всё произошедшее отнюдь не детское приключение. Тело её затрясло, и Таша сцепила под балахоном вспотевшие ладони.

– Ошибка в чём? – упрямо гнул мужик.

– Простите нас пожалуйста, что мы садились на грибы. Мы так больше не будем, – выпалила Таша, стараясь не глядеть на подруг, – Это было очень глупо. Мы не хотели никого обидеть. Вас не хотели тоже.

Борода поднялся с лавки, разочарованно качая головой. Кепки на ней не было, и волосы спутались рыжеватыми колтунами. Разноцветная борода уходила куда-то за пояс. Оставив принесённое добро, незнакомец запер за собой дверь.

В подступившейся тишине Иветта насмешливо поинтересовалась:

– И зачем ты перед ним извинялась?

– Я... – неуверенно начала Таша.

– Тебя похитили, избили, лишили свободы, а ты ищешь этому оправдание, да ещё и извиняешься!

– Замолкни уже, а? – неожиданно сказала Леся.

– Что? – осеклась Иветта.

– Ты задолбала уже. Наташка может и не права, что извинилась, но это ведь ты с грибами трахалась. Так бы он может мимо прошёл. Но меня даже не это бесит, а то, что вы с Настюхой перед нами не извинились. Блин, да вы нас с Ташей даже не предупредили, зачем в лес идёте! Мол, они всё равно не поймут, тупые. А мы может тоже бы что придумали.

– Успокойся, Лесь, – ласково сказала Иветта, – мы так не думали, правда.