Зарождение тьмы

Роланд снова повернулся к Саре и увидел, что она серьезно смотрит на него. Тщетно он пытался придумать, что сказать, чтобы ее успокоить и… что? Чтобы понравиться ей?  

– Я все еще не кричу, – тихо произнесла гостья.  

Роланд почувствовал, как губы растянулись в улыбке.  

– Я заметил.  

Сара взглянула на свои руки, лежащие на коленях ладонями вверх.  

– Может, я и вскрикну, когда ты станешь вытаскивать стекло из порезов. У тебя случайно не найдется пинцета?  

Уорбрук зашел на кухню и добыл пинцет из аптечки. Захватив миску с водой и чистое полотенце, он вернулся к Саре в гостиную.  

Стеклянный стол на крепкой деревянной раме и надежных стойках легко выдерживал вес бессмертного. Роланд расположился перед своей гостьей и, раздвинув для удобства колени, вытянул длинные ноги по обе стороны от ее ног. Пристроил рядом миску с водой и полотенце, наклонился вперед, уперся локтями в колени и, вооружившись пинцетом, протянул руку к Саре.  

Та с ужасом посмотрела на инструмент, но доверила целителю правую ладонь.  

И черт побери, если это не заставило Роланда растаять.  

Он внимательно изучил пострадавшую конечность. Нежную кожу пронзали многочисленные осколки, а основание большого пальца и сгибы остальных, ближе к кончикам, были покрыты глубокими порезами, похожими на ножевые. И если все проколы, царапины и ссадины уже перестали кровоточить, то эти еще нет.  

Страж кинул вопросительный взгляд на пациентку.  

– Когда тот парень приземлился на машину и устроил аварию, я выронила «глок». Так что единственным оружием стал осколок стекла.  

– А ты находчивая, – похвалил Роланд. Настоящий борец, не растерялась и просто так не сдавалась. Ему это понравилось.  

Поднеся пинцет к одному из окровавленных кусочков, страж предупредил:  

– Будет больно.  

– Я знаю. Давай просто покончим с этим.  

Роланд достал первый осколок стекла. Пока он извлекал другие, Сара морщилась.  

Не хотелось доставлять ей страдания, но этого было не избежать.  

– Я чувствую себя тряпкой, так как дергаюсь из-за этой ерунды, а ведь у тебя в ладонях были металлически колышки, – призналась мисс Бингем, пока Роланд чистил ее раны.  

Он пожал плечами:  

– Я к такому привык, а вот ты – нет.  

– Ты серьезно? С тобой такое часто случается?  

– Вообще-то, нет, обычно у меня не больше пары противников за раз. И даже тогда мне могут сломать кости, сильно поранить ножом и всадить пулю.  

Внимательно осмотрев ее ладонь и убедившись, что там не осталось осколков, бессмертный перешел к пальцам.  

Сара подпрыгнула.  

– Ой! Прости, я не специально.  

Роланд покачал головой.  

– Я знаю, какую боль причиняет стекло.  

За века ему доводилось пролетать через стеклянную дверь или врезаться в зеркало.  

Чуть погодя, уловив, как участилось сердцебиение пациентки, он не мог не задуматься о причине.  

– Так ты вампир? – робко поинтересовалась Сара.  

А-а.  

– Нет, вампирами были те, кто на нас напал.  

Повисло минутное молчание.  

– Но у тебя такие же клыки, да и глаза так же светятся в темноте. И я видела, как ты пил кровь того парнишки.  

И еще она знала, благодаря несдержанности Маркуса, что Роланд подкреплялся кровью и на кухне.  

– Это сложно объяснить.  

– А я не такая уж дурочка.  

Страж улыбнулся.  

– Я в курсе, просто пытаюсь придумать, как бы получше сказать.  

Сара навострила уши и с любопытством уставилась на него.  

– Но ведь ты уже делал это прежде.  

– Да, – согласился Роланд, – но прошло очень много времени.  

– И сколько?  

Он вспомнил Мэри.  

– Почти четыре века.  

Быстрый взгляд выхватил вытаращенные карие глаза.  

– Сколько тебе лет? Ой.  

– Прости. Девятьсот тридцать семь.  

– Тебе девятьсот тридцать семь лет?  

– Да.  

– У тебя есть клыки, ты пьешь кровь и прожил почти тысячу лет, но ты не вампир.  

– Верно.  

– Объясни, пожалуйста.  

– Подожди немного. Думаю, эту руку я вычистил.  

Отложив пинцет, Роланд сжал ладонь Сары и закрыл глаза.  

Тепло от него проникло в ее плоть, ища и исцеляя раны. Боль иголками пронзила правую руку и пальцы бессмертного, а затем пропала.  

Открыв глаза, он ослабил хватку и наклонил голову, чтобы изучить врачуемую кисть.  

Сара тоже склонилась, едва не столкнувшись с ним лбом. Ее любопытство сменилось восхищением, когда она увидела совершенно зажившие ссадины.  

– Это изумительно.  

Повернувшись в более удобное положение, Роланд вымыл вылеченную ладошку прохладной чистой водой прямо над миской. Под грязью и кровью показалась здоровая кожа без ран и шрамов. Вытерев руку Сары насухо и отложив полотенце, страж легонько провел пальцами по ее ладони и стал выводить круги, которые постепенно увеличивались. По одному пальчику вниз, до кончика второго, ныряя между ними.  

Роланд уверял себя, что просто проверяет, исцелилась ли Сара, но вообще-то просто хотел ее потрогать.  

Его присущий бессмертным острый слух без труда уловил, как заколотилось ее сердечко.  

И, посмотрев ей в глаза, он спросил:  

– Я причиняю тебе боль?  

– Нет, – чуть задыхаясь, ответила Сара.  

Это не боль.  

– Я тебя пугаю? – Он и не думал отпускать ее руку.  

– Нет.  

И не страх.  

– Твой пульс зачастил.  

– Неужели? – Она облизала губы.