Зарубежный детектив 1979

Вечером, когда скрылся за горы раскаленный солнечный шар и ночная прохлада опустилась на землю, Балдан вышел из своей пристройки во двор подышать свежим воздухом. Иногда его вдруг охватывала жгучая тоска по дому, по жене и детям. Вот и сейчас нежной грустью захлестнуло сердце. Он сел на большой камень, еще не отдавший земле дневное тепло, обхватил руками колени и закрыл глаза. И сразу, будто наяву, увидел свой дом. «Милая, добрая, родная, — обращался он в мыслях к жене, — как ты там одна управляешься с малышами? Неужели я не уви­жу тебя до осени будущего года? Перед отъездом мы даже не простились как следует. Не сердись на меня, дорогая. Я знаю, что тебе трудно, но уверен, что родина, пославшая меня сюда, тебя не оставит, и эта уверенность придает мне силы. — Бал­дан открыл глаза, и ему показалось, что упала звезда. — Это к счастью», — он встал, походил еще немного по двору и вернулся в пристройку. Пользуясь отсталостью и невежеством монастыр­ских лам, не имевших никакого понятия о передатчиках и срав­нительно недавно узнавших радио, ои передавал донесения в Центр и сообщения японцам прямо из своей каморки.

Вот и сейчас, дождавшись условленного часа, Балдан поста­вил на стол передатчик и набрал код. Услышав позывные, пере­дал шифровку: «Задание получил. Приступаю к операции. Прошу господина Инокузи довести это до сведения халхасского хана Дамдин-Очира. Перехожу на прием». В ответ услышал: «Вас по­няли. Ждите ответа завтра в это же время». Спрятав передатчик, лег в постель и начал размышлять о том, как бы получше выве­дать тайные замыслы хамбы, которые этот хитрец тщательно скрывает от всех. Наделенный незаурядным умом и умением в любых ситуациях сохранять хладнокровие, хамба-лама за броней высокомерия отлично умеет скрывать свои чувства и в то же время знает абсолютно все про своих послушников, будто по гла­зам читает их мысли. Поэтому нет ничего удивительного в том, что невежественные араты, фанатично верующие в бурхана, бла­гоговеют перед хамба-ламой.

Около полудня, окончив свои дела, Балдан пошел с докладом к настоятелю. Хамба сидел, скрестив ноги, на коврике возле юрты и грелся на солнце. Глаза его были прикрыты, он заученным дви­жением открывал крышечку табакерки, маленькой лопаткой на­сыпал нюхательный табак на указательный палец и смачно заря­жал им нос. Через некоторое время эти движения повторялись. «У перерожденца все табакерки из нефрита с золотыми корон­ками, а у этого — из черного агата, и даже лопатка золотая. От­куда только берут?» Балдан кашлянул в кулак, желая привлечь внимание хамбы. Тот сразу открыл глаза и улыбнулся, как всегда.

—        А-а, это вы, дорогой Балдан? Давненько не баловали меня хорошими новостями.

—        Приветствую вас, достойный отец наш, — с поклоном от­вечал Балдан. Присев на корточки возле хамбы, он изложил вкратце приказ японцев.

—        Не кажется ли вам, что японские господа слишком любят требовать? Этот Инокузи, наверное, плохо представляет себе, ка­ково нам исполнять его приказы. Вот хотя бы возьмите, к при­меру, хубилгана Довчина. Засадил людей за решетку и теперь трясется, что его самого заметут с часу на час. Если перероясде-нец, наша путеводная звезда, до сих пор не может наладить связи с другими монастырями, где, я уверен, живет немало наших еди­номышленников, то что же можем сделать мы, живущие на от­шибе? Требование японцев отсрочить более чем на год обряд освящения места для закладки субургана мне, меяаду нами гово­ря, крайне неприятно. Но приказ нужно выполнять. Кстати, чем они аргументируют эту отсрочку?

—        Не могу знать, достойный отец.

—        Если зайдет вопрос о военной помощи, передайте, что в отношении продовольствия, фуран;а, подвод и верховых коней все остается так же, как и было договорено раньше, эту сторону дела мы берем на себя. Передайте, что мы постараемся использовать все доступные нам средства для выполнения действий, направ­ленных на ослабление пограничных частей. Но прежде я должен подумать, кого привлечь к этому делу. Самым надежным я счи­таю Дамирана, но он уже стар. Лувсан — тот совсем спился, руки трясутся, как таратайка на каменистой дороге. А Доной годен лишь для поджога магазинов. Я подумаю. Есть у меня на примете кое-кто, но об этом поговорим после...

—        Отче, советую обратить особое внимание на водовоза Гом-пила. Он может нам пригодиться. За веру готов сгореть в огне. К тому же не глуп, хорошо знает здешние места и людей.

- Я тоже приглядываюсь к нему, но пока понять не могу, что за человек. Не обжечься бы.

- Почтенпый хамба-лама, нам не хватает молодых, реши­тельных людей. Если бы они были, наша работа, я уверен, завер­телась бы совсем по-иному. А?

- Попытайтесь. Но начните с самого малого.

- Не вам меня учить, отче, не в обиду будь сказано. Рас­порядитесь лучше, высокочтимый настоятель, перевести его из водовозов в младшие казначеи. Будем вместе собирать подаяния, и у меня будет возможность его испытать.