Затерянный исток

– Очевидно, Син думал, что его сын-перебежчик, сторонник Сиппара, который мстит ему. Но Ташку желал оставить оба города и отстроить новую столицу на пустыре. Столицу с полностью новыми верованиями и жителями, которым меньше нашего пристало цепляться за тянущий опыт предков. Столицу с новым богом, одним богом. Он собирался переделать саму человеческую природу! И жить затем в мире непрекращающейся гармонии без оглядки на не им начертанные нормы… Он силился напомнить, что можно было повернуть в ином направлении. Догадку эту нам демонстрируют чужеземцы, но беседуют с ними лишь единицы. Ташку желал увидеть, что будет, если с детства каждый ребенок будет получать необходимое, созерцать и не бояться быть уничтоженным то воинами, то богами. Презреть всех, отринуть каноны и все то, что мы столетиями достигали… полностью перекроить наше существование и поглядеть, что выйдет.

Этана издал блаженный смешок, а зрачки его упорно ни на чем не фокусировались.

– Больше прочего в рассказах о нем меня заворожила его истовая вера в нового бога и новый уклад без разнузданности отворенных дверей. В его государстве все должно было быть просто и лаконично, подчиненное своду законов, при соблюдении которых награду составляла процветающая жизнь по четким правилам, обеспечивающим безопасность, а не сдавливающим шею.

– Он не желал жить при засилье жриц, при оголтелости и неограниченности их власти и мистерий, когда даже царская семья – всего лишь их прихвостни, – проговорил Арвиум.

– Гораздо более не желал он смотреть на хаос, возникший от повышенного контроля власти и жесткой иерархии. Парадокс – обилие контроля раздражает людей и приводит к безобразию вопреки… Чтобы досадить.

Арвиум недовольно сдвинул брови. Он не понимал, когда успел заметить все это Этана, всю жизнь проведя в Сиппаре. Этана будто говорил не о реальности, а о своих ожиданиях от Уммы, которые не были развенчаны даже теперь.

– Оказавшись здесь, я понимаю, насколько он был прав. Богатые ведут себя так, словно нормальны нищие, умирающие от проказы на главной площади перед их же дворцами. Словно то, что облачились они в дорогие ткани, закутает это неприглядное зрелище. Словно убранство их дворцов спасет их от грязи на дорогах.

– Что же, а в Сиппаре не так?

– Разумеется, так. Я ведь не пытаюсь возвысить одно устройство, унижая другое.

Арвиум, недобро прищурясь, продолжил за брата:

– Но родители не слушали Ташку, возлагая надежды лишь на младшего мальчика, манерного и даже высокомерного, но не лишенного определенного обаяния. Я воочию убедился, как далеки Галла и влюбленная в него мать от бурлящих перемен, началом которым так хотел стать Ташку… быть может, чтобы обрести, наконец, власть над самим собой, которой его лишил отец. Закостенелые, погрязшие в неге небожители. Наши боги создали нас, чтобы мы служили им и избавляли от грязной работы, но создали несовершенными, чтобы мы не смогли с ними воевать. Похоже, единственные наши боги – это царская семья. А несовершенство наше они делают намеренно, трубя о собственных достоинствах перед нами.

Этана невеселую улыбку Этаны прервал его же кивок.

– С детства Ташку привык жить в убеждении, что его младшего брата – красавца все обожают и верят в него. Пока не появилась Иранна, Ташку, должно быть, лелеял допущение, что сможет прямо претендовать на престол Уммы. Брат его не особенно жаждал власти, желая стать жрецом, и тем самым еще больше подогревал интерес всего двора к себе с подспудным желанием поражать, которое не признавал. – Этана мечтательно улыбнулся, будто припоминая что-то лакомое. – С детства у Ташку было особое восприятие, он самовольно не выходил из покоев, когда они позировали для наскальной росписи усыпальницы их рода.

Арвиуму стало очевидно, что Этана не просто так прибыл с делегацией в Умму. Не только чтобы найти брата. Каким-то образом он сделал на него ставку… Стал бы он разыскивать его, не имей Арвиум такой силы в этих землях? Его недотепа – брат, который даже ходил, слегка подпрыгивая, и часто отвечал невпопад, робея перед ним и разражаясь в ответ на прямой вопрос кривозубой улыбкой.

Что и говорить, золотящаяся идея объединить два царства и прежде посещала честолюбивого Арвиума. Продолжить дело мятежного принца, стать новым героем будоражащего эпоса… Надеть объединенную корону со знаками обоих городов. Ведь должна же быть цель его существования…

– Они глубоко верят в пророчество Хаверана, – протянул Этана, и Арвиум вздрогнул от того, какую многозначительность способен выразить этот восторженный мальчик простоватого вида. Арвиум с тянущим волнующим чувством припомнил похожий разговор… кажется, в Сиппаре. Разговор о Ташку и его крамольных идеях.

Этана, покусав губу, нехотя продолжал.

– Жители Уммы не знают того, что знаю я. Что на самом деле случилось, когда Син недавно прибыл в Сиппар. И почему отсутствовал так долго. Он встретился с сыном. Не знаю, как ему удалось скрыть это с армией осведомителей и слугами, которые следят за каждым движением. Быть может, он отказался от слуг… Ташку уехал с ним, а вернулся сюда Син один.