Читаем Затянутый узел полностью

Затянутый узел

— Нет. Пока доберемся, будет темно. Поедем завтра утром. Сразу после совещания. — Я раскрыл записную книжку на букву «Ф». Филонов, Феофанов, Федотова, Федосеев, Фисташкина, Фигуровская, Фалин. Так, Фалин Л. Р. — и номер телефона, начинающийся со 196. Нелли сказала: «Филин, Флягин…» И еще: кажется, телефон начинался со 199 — это в районе Хорошевки. Вот именно — кажется. Нелли могла запамятовать. В районе Хорошевки были установлены и телефоны, начинающиеся с цифры 196.

— Ты обедать пойдешь? — спросил Хмелев.

— Обедать? Сейчас, обожди. — Я позвонил Нелли и, когда она ответила, сказал: — Вы не вспомнили фамилии Леонарда?

— Нет, но я все время, как вы ушли, думаю.

— Я тоже все время думаю. Может быть, Фалин?

— Точно! Фалин. Конечно, Фалин. Как же я не могла вспомнить?!

— Вот и вспомнили. Спасибо, Нелли.

— Что за Фалин, да еще Леонард? — спросил Хмелев.

Я пересказал содержание беседы с Нелли. Хмелев скептически усмехнулся.

— Второй инвалид. Не многовато ли инвалидов? Девушка пудрит тебе мозги.

— Переведи на русский. Это то же, что вешать на уши лапшу?

— Примерно. Она морочит тебе голову. Вспомнила эпизод полуторагодовой давности. Отвлекающий маневр.

— Саша, ты думаешь о людях хуже, чем они того заслуживают. Потому что ты голоден?

— Ну ты сам рассуди. О чем она вспомнила? О случайном знакомстве в ресторане. Подозрительно? Подозрительно — и с одной стороны, и с другой. Ты уже заподозрил в этом знакомстве неладное, чего девушка и добивалась. Почему она этого добивалась? Знает, что мы все будем проверять, потратим массу времени, хочет увести нас в сторону. Разве это не подозрительно? Вот если бы случайное знакомство имело продолжение, тогда другое дело. Но оно заглохло…

— Откуда ты знаешь?.

— Я не знаю, Нелли знает. Она же тебе сказала, что Игнатов больше не встречался с Леонардом Фалиным.

— Она предполагает, Саша.

— Я же предполагаю, что Нелли оттиснула ключи Игнатова и передала слепки преступникам.

От неожиданности я опешил. Хмелев ни разу не высказывал даже похожего предположения — ни на оперативных совещаниях, ни в разговоре со мной.

— Давно ты так думаешь? — спросил я.

— Недавно. Нелли единственный человек, который был все время рядом с Игнатовым. Две ночи подряд она остается у него, а на третью за два часа до убийства уходит. Ее алиби яйца выеденного не стоит. Игнатов звонил ей. Но кто, кроме самой Нелли, подтвердил, что он разговаривал в начале десятого с ней, то есть что она была дома? Родители Нелли именно в этот вечер пошли в гости. Между прочим, Нелли могла сама позвонить к себе домой от Игнатова.

— Зачем?

— Чтобы выстроить себе алиби. Хотя я склонен считать, что девушка передала слепок преступникам, могло быть иначе. Она не ушла в восемь и незаметно для Игнатова впустила в квартиру преступников — сначала одного…

— И при ней они убили Игнатова? Какой же черствой душой надо обладать, чтобы пойти на это!

— Нет, они не убили Игнатова при ней. Она ушла раньше.

— В этом случае она знала, что Игнатова убьют. Не могла же она рассчитывать, что, останься Игнатов в живых, он не догадался бы об участии Нелли в преступлении и не понял бы, какую змею пригрел на груди. Да-а, Саша, нарисовал ты жуткий портрет своей современницы.

— Ты не знаешь этих девиц. Они готовы на все ради материального благополучия. На черта ей нужен был Игнатов? Красивая, молодая… Я еще могу понять, что он был влюблен. Но она — нет. Никогда! Потом. Ты же не сомневаешься, что кто-то навел преступников. Нелли знала об Игнатове гораздо больше, чем кто-либо другой, и гораздо больше, чем говорит. Она знала, сколько у него денег. Ты идешь обедать?

— Иду. Ответь только на один вопрос. Почему, по-твоему, Игнатова повесили?

— Хотели инсценировать самоубийство. Игнатов своим сопротивлением сорвал план преступников. Уверен, что убийцы не по собственной инициативе повесили Игнатова. Ими руководили. Они исполнители. Им сказали, они сделали. А как — другой вопрос. Ты идешь? У меня живот подвело.

— Идем.

Но мне не суждено было пообедать. Меня вызвал к себе начальник МУРа.