Затонувший мир

В самом деле, у края моря появилось уже с полдесятка таких же групп, возникших почти на одинаковом — примерно около ста ярдов — отдалении одна от другой. Пэлем пристально изучал дальний край залива, рассчитывая найти хоть что-нибудь реальное, моторную лодку, например. Ничего не было видно. Он перевел взгляд на часы. Стрелки приближались к половине четвертого.

— Трудно поверить, что они чего-то там дожидаются, — возразил он, изо всех сил скрывая волнение. Его ноги под столиком выбивали дробь. — Единственное, что должно появиться, — это спутник связи, но его же невозможно увидеть. Нет, это что-то в море. — Заговорив о спутнике, он опять вспомнил Шеррингтона. — Милдред, а ты не считаешь…

Он не успел договорить, потому что какой-то мужчина за его спиной, неестественно изогнувшись, словно пытаясь протиснуться к ограде, уперся ему в спину острой спинкой своего стула. Пока Пэлем старался отделаться от него, мужчина обдал его противным пивным перегаром и резким запахом пота. Перед ним промелькнул застывший, остекленевший взгляд, неряшливый, давно небритый подбородок и полуоткрытый, как створка раковины, рот; все это в слепом импульсивном напоре было устремлено к воде.

— Спутник!

Оттолкнув грубияна, Пэлем развернулся и посмотрел вверх. Небо было безразличное, светло-голубое и абсолютно пустое. Не только лайнера, но даже ни единой птицы, а ведь утром еще в двадцати милях от берега они видели чаек, как будто ожидающих бури. Блестящий свет слепил и резал глаза, расплывчатые яркие точки плавали и танцевали на небосклоне, образуя причудливые круги.

Но одна из таких точек, возникшая, очевидно, на западе горизонта, упрямо стремилась вперед, приближаясь к пляжу.

Люди вокруг повскакивали на ноги, раздался скрежет отодвигаемых стульев. С одного из столиков упали на каменный пол и разбились несколько бутылок.

— Милдред!

По грандиозному, сумбурному, протянувшемуся во весь огромный пляж людскому скопищу прошла волна: люди медленно вставали во весь рост. Невнятный шепот уступил место требовательному и холодному звуку, пронесшемуся из конца в конец пляжа. Почудилось, что гигантский массив ожил и задергался в пляске святого Витта.

Только у самой воды люди оставались неподвижными. Теперь они сомкнули ряды, полностью закрыв собой морскую гладь. Их становилось все больше и больше, в некоторых местах они уже дышали в затылок друг другу.

На террасе совсем не осталось сидящих. Под натиском вновь прибывших собравшиеся на пляже оттеснялись к морю; разместившееся под ними семейство уже продвинулось вперед футов на двадцать.

— Милдред, может быть, ты где-нибудь заметила Шеррингтона? — увидев, что часы показывают ровно три тридцать, Пэлем коснулся плеча жены, пытаясь вывести ее из оцепенения. Она ответила ему совершенно пустым взглядом, в котором не осталось уже ничего. Казалось, что она не понимает его слов.

— Милдред, необходимо сейчас же уйти отсюда! Шеррингтон твердо уверен, — хрипло заговорил он, — что некоторые из инфракрасных лучей, посылаемых спутником, доходят до нас и могут образовать такое сочетание, которое оживит внутренние механизмы возбуждения, сформировавшиеся миллионы лет назад, когда над планетой вращались космические корабли других цивилизаций. Милдред, очнись!

Неведомая сила подняла их так, будто они превратились в беспомощные манекены, и притиснула к ограде кафетерия. Огромная толпа текла вниз, к воде, и весь пятимильный склон затопил людской поток. Все молчали с одинаково отрешенным и застывшим на лице выражением, какое бывает у людей, уходящих со стадиона после поражения любимой команды. У них за спиной в парке аттракционов бессмысленно крутилось чертово колесо с совершенно пустыми креслами. Через плечо Пэлем взглянул на площадку автоматов, находившуюся в полукилометре от пляжа. Там среди пестрых строений продолжала крутиться пустая карусель. Он решительно подтолкнул Милдред к парапету, помог ей соскочить на песок и попытался выбраться на набережную. Но как только они завернули за угол здания, встречный людской поток обнял их и поволок назад по трещавшим под ногами транзисторам и бутылкам.

Они прижимались друг к другу, чтобы их не разделила толпа, и когда давление окружающих чуть ослабло, снова смогли ощутить почву под ногами. Восстановив равновесие, Пэлем продолжал свою мысль.

— Шеррингтон утверждает, что доисторические люди в ужасе теряли рассудок, как те гадаринские свиньи, в которых вселились бесы. Не случайно большинство их захоронений находится на озерных берегах. Рефлекс может подействовать с такой силой…