Затонувший мир

Ночное дежурство Морли в спортивном зале должно было продолжаться с десяти вечера до шести утра. Как всегда сперва он проверил готовность оборудования и санитаров, потом ознакомился с записями в журнале, сделанными одним из старших интернов, дежурившим перед ним, и только затем подошел к испытуемым. Он присел на тахте рядом с Лэнгом и стал небрежно листать журнал, исподтишка внимательно изучая своих подопечных. В ярком свете ламп на их осунувшихся лицах был заметен какой-то нездоровый, синюшный оттенок. Старший интерн говорил ему, что Авери и Горелл, возможно, слишком много играют в настольный теннис, но те к одиннадцати часам сами прекратили поединок и уселись в кресла. Они читали как-то рассеянно и дважды ходили в буфет, оба раза под конвоем одного из санитаров. Морли сказал им о двухдневном отгуле Нейла, и его удивило то, что никто не отозвался на это известие ни словом.

Медленно приближалась ночь. Авери читал, сгорбившись в кресле. Горелл анализировал какую-то шахматную позицию. Морли дремал.

Лэнг же не находил себе места. Тишина и полная неподвижность в зале гнетуще действовали на него. Он вновь прослушал свой любимый «Бранденбургский концерт», отмечая смену музыкальных тем, потом протестировал себя на слова-ассоциации, листая тест и применяя ключевые слова в верхнем правом углу страниц для контроля.

Морли нагнулся к нему:

— Что с тобой?

— Да так, есть интересные мысли, — Лэнг потянулся к блокноту и черкнул пару слов. — Я поговорю об этом с Нейлом утром или когда он проснется. — Он задумчиво посмотрел на яркие светильники; — Я просто думаю. Как вы полагаете, какой следующий шаг сделает человечество?

— Шаг куда? — спросил Морли.

Лэнг широко повел рукой.

— Я подразумеваю — по ступенькам эволюции. Триста миллионов лет назад мы научились дышать атмосферным воздухом и вышли из моря. Теперь мы сделали второй — перестали спать. Что последует за этим?

Морли покачал головой:

— Это не совсем так. Во всяком случае, если уж быть точным, мы до сих пор так и не вышли из первобытного моря. Мы получили и носим в себе точную его копию в виде системы кровообращения. Все, чего мы добились, — это поместили в свое тело часть необходимой нам окружающей среды и считаем, что убежали из нее.

Лэнг кивнул.

— Я не об этом. Скажите, вы никогда не думали о том, насколько органично наша психика включает в себя сознание неизбежности смерти?

Морли улыбнулся.

— Время от времени, — сказал он, пытаясь представить дальнейший ход мыслей Лэнга.

— Как непросто все это, — продолжал тот размышлять. — Основа наслаждения — боль, вся сексуальная система выживания вида — неявное принуждение, наше суперэго одержимо завтрашним днем, и при этом психика не заглядывает дальше собственного надгробного памятника. Почему возникает этот барьер? — Он повел указательным пальцем. — Да потому, что психика получает убедительное напоминание о своей неотвратимой судьбе косвенно.

— Вы подразумеваете черную дыру? — спросил Морли с вымученной улыбкой. — Сон?

— В самую точку. Ведь сон — это псевдосмерть. Конечно, человек не думает об этом, но все равно это ужасно.

Он нахмурился:

— Я думаю, что даже сам Нейл не отдает себе отчета в этом; кроме того, что сон — отдых, он еще серьезно травмирует человека.

«Вот те на, — удивился Морли. — Великий создатель психоанализа, услышав это, перевернулся бы в гробу».

Он попробовал прикинуть, что же хуже — пациент, хорошо знающий психиатрию или совсем не разбирающийся в ней.

— Устраните сон, — продолжал Лэнг, — и вы вместе с ним ликвидируете все фобии и ненужные механизмы, связанные с ним. После этого, наконец, психика получит шанс сконцентрироваться на чем-то более важном для человека.

— На чем конкретно? — спросил Морли.

— Может быть, на самом себе?

— Любопытно, — отозвался Морли.

Было три десять утра. Он решил, что следующий день посвятит анализу последних материалов тестирования Лэнга.

Он перевел разговор на различные пустяки, а затем поднялся и вышел в канцелярию.

Лэнг положил одну руку на край тахты и стал следить за дверью в комнату санитаров.

— Куда делся Морли? — спросил он, — Кто-нибудь из вас вообще видел его где-нибудь?

Авери опустил журнал:

— Разве он не в комнате санитаров?

— Он вышел минут десять назад, — ответил Лэнг, — и с тех пор не появлялся. А ведь кто-то должен дежурить при нас постоянно. Где же он?

Горелл, продолжавший анализ, оторвал взгляд от шахматной доски:

— Время позднее, возможно, отрубился за нашими тестами. Надо бы разбудить его, а то Нейл узнает и разозлится.

Лэнг рассмеялся и принял на тахте удобную позу. Горелл протянул руку к тумбочке, вытащил пластинку и поставил ее на диск.

Когда проигрыватель зашипел, Лэнг ощутил, какая тишина царила в зале. В клинике всегда было тихо, но даже по ночам, когда большая часть персонала отсутствовала, волны различных звуков — поскрипывания кресел в комнате санитаров, гудение генератора в операционной — проникали в спортзал, подтверждая, что жизнь не остановилась.