Завещание дедушки

       Проснувшись на рассвете не в своей постели, Деника в первую минуту тщетно пыталась понять, что произошло и где она находится. Память возвращалась как-то нехотя и почему-то с обратного конца. Вспомнилась мягкая узкая кровать с совершенно волшебной подушкой, которая приняла ее, будто в объятия, и моментально погрузила в легкий приятный сон. Вспомнился поздний вечер, когда даже июльское солнце уже отправилось спать и Деника решила последовать его примеру, оставив Алекса общаться с родителями без своего благословенного участия. Вспомнился напряженный ужин, во время которого миссис Вестон явно заставляла себя молчать, мистер Вестон явно заставлял себя хохмить, Алекс явно был готов провалиться сквозь землю, пытаясь сгладить отцовскую бестактность и материнскую холодность перед женой, а Деника…

       Она вообще ничего не слышала и никого не замечала. В голове шумело после того, что произошло в ванной, и перед глазами стояло только заботливо-встревоженное лицо любимого мужа, который на пару секунд прервал их сумасшедшие поцелуи, чтобы увериться, что не оскорбил Денику своим порывом. Дурачок! Разве можно после такого сомневаться?

       Деника зажмурилась, закрыла лицо руками и, словно не веря самой себе, замотала головой.

       Свадебный поцелуй не шел ни в какое сравнение, хоть и был первым, хоть и убедил, что она вовсе не такая ледышка, какой казалась себе до сих пор. Но вчерашнее обоюдное безумие…

       Алекс целовал, словно последний раз в жизни, словно стоит ему отпустить Денику, и она исчезнет, или даст пощечину, или возненавидит навсегда, как он боялся. Деника думала, что он сказал так из-за родителей, но, кажется, Алекс все же имел в виду другое. И серьезно был уверен, что она к нему равнодушна.

       Как же, равнодушна! Ноги совсем перестали держать, а руки своевольно зарылись в его волосы – как же давно Деника хотела это сделать! – и навели там такой беспорядок, что Алекс потом так и не смог вернуть прическе приличный вид, и Деника, непроизвольно цепляясь взором во время ужина за спутанные вихры, тут же заливалась румянцем и утыкалась в тарелку, чтобы не выдать его родителям собственных расхлестанных чувств. А Алекс отвечал горящим взглядом, от которого в груди у Деники замирало, а тело требовало немедленного продолжения.

       Сколько они пробыли в ванной, одному богу было известно. Любимые губы то терзали, то вдруг становились ласковыми и нежными, словно прося прощения, а потом снова разгорались страстью. Деника отвечала, как могла, и только сильнее прижималась к мужу, чтобы он не вздумал решить, будто ей это противно: с Алекса станется. А у нее в те минуты исчезли все сомнения, да и места им попросту не было – в этом вихре, у сердца любимого мужчины, который, казалось, как и она, забыл и о времени, и о родителях, и вообще обо всем на свете, целуя, стискивая, воспревая духом.

       – Дени… – только и пробормотал он, когда продолжать не было уже никаких сил. Она сжала пальцами его футболку, вырвав у мужа неровный вдох.

       – Не смей извиняться! – глядя в пол, потому что в секунду стало страшно и от своей развязности, и от того, что Алекс мог просто снова ее пожалеть, выговорила Деника. – Или я действительно тебя возненавижу.

       Он долго молчал, и она уже было подумала, что он решил прислушаться к ее предостережению. Но Алекс неожиданно весь подобрался, скрипнул зубами, словно на что-то решаясь, и Деника поняла, что сейчас услышит свой приговор.

       – Дени, я догадываюсь, что в списке твоих поклонников далеко не в первом десятке, – совершенно бесцветным тоном выдал он, как будто кто-то другой пару минут назад сжигал Денику своей пылкостью, и она даже вздрогнула от безнадежности в его голосе. – Так что лучше сразу меня отшей, пока я дров не наломал. Играть в твои игры выше моих возможностей.

       Она изумленно хлопнула ресницами. Ох, нашел себе актрису. Ну да, она потерю памяти перед ним изображала, и чувства к Адальберту показывала, и равнодушие ей, видимо, неплохо удавалось, но сейчас-то…

       – Я не играю с тобой, Алекс, – прошептала она и, отбросив мерзкий страх, посмотрела в зеленые глаза. – Ты слишком дорог мне для этого…

       И снова забылась под градом жарких, сладких, опьяняющих поцелуев…

       …Деника усилием воли выдернула себя из воспоминаний, но угомонить фейерверк совершенно новых ощущений, пронизывающих тело, не смогла. Господи, а Алекс еще думал, что она притворяется! Надо же было каких-то поклонников насочинять: ну да, у одной из самых завидных невест Штатов их априори должно быть не счесть. А Деника ведь тоже особо о себе не рассказывала, только язвила и отгораживалась, когда Алекс осторожно пытался хоть что-то о ней выяснить. Вот и получила в ответ. Чтобы впредь гордыню умеряла и эгоизм поглубже запихивала. Не все же такие терпеливые, как Алекс. И такие честные…

       Он спал на полу, как они и договаривались еще в Сан-Франциско. Даже не попытался оспорить свое место на собственной кровати. А Деника, признаться, втайне на это рассчитывала.