Зависть богов (СИ)

— Ты не всегда будешь рядом. Вчера ты едва не опоздала.

— Вчерашний день — это следствие твоих иррациональных страхов, — возразила Корделия. — Здесь, в доме, ты был бы в безопасности. Тебя никто не тронет. К тому же на Геральдике нет офиса «DEX-company». Если у кого-то из здешних аристократов и есть киборги, их возят на другие планеты. Без особого разрешения, без пропуска, без согласования с администрацией никакие ловцы сюда не попадут. Да и зачем им сюда? По документам тебя не существует. Ты… умер.

Она намеренно не произнесла слова «утилизирован».

— Но обо мне знает Лобин.

— Да, знает. Но предательство для него равносильно самоубийству. А Лобин слишком любит себя и свою с некоторых пор роскошную жизнь. Он исчез с Новой Вероны. Сбежал. Тот банковский счет, который я для него открыла, был аннулирован на Шоарре. Лобин перевел деньги на несколько депозитов в разных банках, а саму карту уничтожил. После Шоарры деньги не отследить. Лобин уже изменил внешность и обзавелся новыми документами. Бозгурду его не достать. Да и зачем бы он стал охотиться на беглого хирурга? Считается, что Лобин его не грабил. Вот если бы доктор обчистил личный сейф Найджела, тогда я Лобину не завидую. Он бы не скрылся даже на Хавааре. Кроме того, я не настолько беспечна, чтобы не приглядывать за Бозгурдом. Он ищет какого-то бывшего космодесантника на старом транспортнике, а не тебя. О тебе он не вспоминает.

Складочка в уголке рта Мартина служила свидетельством несостоятельности всех приведенных доводов.

— Ты не всегда будешь рядом, — повторил он, — и не останешься на Геральдике. Жизнь здесь не для тебя.

Корделия вздохнула. В этом он прав. Оставаться здесь, в этом уединенном доме на всю долгую геральдийскую зиму ей не позволят обязательства перед холдингом.

— А кроме «DEX-company» есть еще и другие… люди, — еще тише добавил Мартин.

«Да, есть другие, вроде тех, кто ради забавы стрелял в живое существо из станнера», мысленно договорила его фразу Корделия.

— Пожалуйста, мне… так будет легче. И… спокойней.

— Спокойней носить на руке смерть?

— Не смерть. Избавление. Защиту. Что бы ни случилось в дальнейшем, как бы не сложились обстоятельства, какая бы участь меня не ждала, я буду знать, что люди ничего со мной не сделают. Никто не прикоснется ко мне. Никто не воткнет электрод в нервный узел, никто не проверит мои связки на крепость, никто не заставит стоять на раскаленном металле, никто не выстрелит в спину из станнера и не пробьет легкие стальным стержнем. Никто не будет меня истязать и… насиловать. Твой голос меня защитит.

Корделия встала и протянула руку.

— Дай сюда.

Мартин отдал ей комм. Вид у него был виноватый и растерянный. Скорей всего, он уже сожалел и о просьбе и о затеянном разговоре.

Корделия поднялась к себе. Она долго сидела на краю постели и смотрела в окно. Там стремящийся к полуденному апофеозу Аттила швырял золотые дротики в лиственные прорехи. Они бились в стекло и прыгали резными яркими пятнами. Корделия вспомнила, что в далекие времена, когда на Земле шли столетние войны, защитники крепостей, оказавшись в осаде, убивали своих жен и детей, чтобы те не доставались врагу.

Казалось бы, как давно это было! Те варварские времена прошли. Считается, что человечество повзрослело, стало более цивилизованным и гуманным. Никому в голову не придет припасти для своих близких в качестве единственного шанса яд, нож или бластер. Всех людей защищает закон. Есть Всегалактическая декларация прав человека. Так почему Корделия чувствует себя так, будто ее только что зашвырнули в Средневековье? Ей предлагали повторить «подвиг» какого-нибудь христианского рыцаря на развалинах Иерусалима — нанести удар милосердия, избавить дорогое ей существо от страданий. Будто они уже заперты в осажденной, сотрясаемой взрывами крепости, будто под стены этой крепости уже подкатывали баллисту**, а к воротам — таран, будто падали один за другим защитники у бойниц, а крыши уже пылали и рушились.

Что бы она сделала на месте какой-нибудь Агнессы Рэндольф*** или графини де Монфор****, если бы захватчики уже ворвались в замок, а у нее на руках пятилетний ребенок? Хватило бы ей сил и решимости убить этого ребенка? На чье милосердие стоит рассчитывать? На милосердие победителей или на милосердие смерти?

Для Мартина подобной дилеммы не существует. Что такое милосердие победителей, а в данном случае это будет милосердие «DEX-company», он знает. Он выбор сделал. Теперь этот выбор предстоит сделать ей. Она может сколько угодно убеждать его в своих возможностях, указывать, что «DEX-company» не так уж и всесильна, что Галактика огромна и в ней бесчисленное количество планет, куда «DEX-company» не дотянется. Он возразит, что опасность заключается не в одной только корпорации.

Что станется с Мартином, который по закону всего лишь имущество, если с Корделией что-то случится?