Зависть богов (СИ)

В лаборатории она впервые увидела, как это происходит. Бозгурд отдал приказ запертому в прозрачный бокс киборгу, который был так похож на человека. Сначала тоже ничего не происходило. И Корделия так же не сразу заметила, что киборг не дышит. Потом он упал на колени, но Бозгурд отменил приказ. В инструкции Корделия прочитала, что через десять секунд блокируется контроллер сердечной мышцы, крошечный нервный узел на своде предсердия. Далее следует разбалансировка клапанов, наступает фибрилляция. Функция миокарда, ритм последовательных сокращений и расслаблений, нарушается. Сердце, безупречный живой насос, на протяжении всей жизни качающий кровь, в течение нескольких секунд обращается в полумертвую подергивающуюся мышцу. Бозгурд, там в лаборатории, допустил инициализацию этого процесса, чтобы странный непокорный киборг почувствовал это трепыхание в груди, это умирание миокарда, эту навалившуюся боль, и лишь затем отменил приказ.

Она до последнего не верила, что и ее голос, одно ее слово обладает силой совершить подобное. Она выполнила то, о чем ее просил Мартин, она поместила звуковую капсулу с последним приказом в память комма. Она отдавала себе отчет в своих действиях, но не верила… Не может ее голос убить! Не может! Это всего лишь ритуал, формальная процедура. Да, Бозгурд может убить, но она — нет. Тем более Мартина! Как вообще можно убить словом? Это же не нож, не бластер.

Но Мартин не дышит! Он в самом деле не дышит! Нет, он не притворяется. Зрачки почти вытеснили ярко фиолетовую радужку. Сколько же секунд прошло? Семь? Восемь? Эти секунды грохотали, раскалывали небо, двигали под ногами плиты фундамента. Мартин опустил голову и стал медленно сползать с табурета, заваливаясь набок. И тут Корделия очнулась.

— DEX, отмена приказа! Дыши!

Ей показалось, что она кричит, чтобы заглушить звуки разлома под ногами и над головой. В действительности ее голос прозвучал сухо и четко, как выстрел из старинного пистолета. Она тут же услышала жадный, торопливый вдох. Мартин оперся рукой о столешницу, чтобы удержать равновесие. Еще два глубоких вдоха, и дыхание уже ровное, будто ничего не случилось. Мартин выпрямился и взглянул на хозяйку исподлобья. Виновато и благодарно. Не говоря ни слова, Корделия приблизилась и залепила ему звонкую пощечину.

Она сидела на ступенях и наблюдала, как побагровевший от натуги Аттила цепляется за верхушки деревьев, пытаясь удержаться на острие пламенеющего неба. «Ничего у тебя не получится», злорадно подумала Корделия, когда верхушки деревьев уже рассекли огромный шар на неровные доли. Она уже не злилась. За последние пару часов она пережила нечто схожее с моделью Кюблер-Росс******. Сначала шок. Она отрицала, отказывалась верить. Затем она пришла в ярость. И ударила Мартина. Потом она пыталась заключить сделку с собственной совестью. Оправдывалась, убеждала. Когда убедилась в бессмысленности переговоров, впала в отчаяние. Прошлась по освещенной солнцем поляне, обошла дом по дальней тропе. Вернулась и села на ступеньку.

Злость прошла. За багрянцем ярости она не видела подлинных причин этой безумной выходки. Когда ярость утихла, она стала понимать. Он сделал бы это рано или поздно, чтобы убедиться, что избранная им защита работает. У нее был соблазн его обмануть. Записать на комм любой другой приказ, но не этот, последний. На его вопрос, сделана ли запись, она бы ответила утвердительно, и детектор показал бы достаточно высокий процент искренности. Но Мартин детектору не доверился. Он поступил, как это свойственно киборгам, без рефлексии и сомнений, так же решительно и жестко, как совмещал кости им же сломанной руки. Мгновенная боль, но уже все кончилось, без изматывающих приготовлений.

Не подумал, что почувствует она, когда он перестанет дышать? Ну да, не подумал. Он еще не привык думать о людях. Еще не усвоил, что среди людей находятся такие, кто разделяет его боль. Оплеуху воспринял как привычное хозяйское действо. Хозяйка его ударила. Это нормально. Она должна была когда-нибудь начать его бить. Это первый раз, но будет и второй. Будет время от времени повторять. Но не часто и терпимо.

Корделия усмехнулась в ответ на пришедшее ей в голову предположение. Было немного обидно. И еще где-то в сердце остался синяк от пережитого. От страха потери. Еще одной потери. Смерть снова обошла ее стороной, но взяла того, кто был рядом, кто стал дорог, кто наполнил жизнь смыслом. И этот ушиб в сердце болел. Она испугалась. Впервые за много лет.

Из дома вышел Мартин. Подошел и сел рядом. В руке — источающая аромат кружка. Протянул кружку ей. Корделия не стала отказываться. Кофе был сладким. Очень сладким. Шесть ложек, не меньше.

— Я все понял, — сказал Мартин.

Корделия сдержала улыбку. Он понял!

— Я тебя напугал. Я не должен был делать это… так неожиданно.

«Напугал он… Да ты меня чуть не убил!» Корделия потерла ладонью под левой ключицей, хотя это не в ее свод предсердия был вмонтирован контроллер. Мартин заметил жест.

— Хочешь, я его сниму и больше не надену? — Он указал взглядом на комм.