Зависть: теория социального поведения

Но и в этой книге Стоуна мы также напрасно искали бы упоминания о том, что в характере Клэггерта Мелвилл исследует проблему зависти. Стоун приводит пространные цитаты из повести, где описывается мотивация поступков каптенармуса, но избегает всех тех фраз, в которых Мелвилл использует термин «зависть». Стоун даже излагает то, что, как он утверждает, является современной интерпретацией Клэггерта, согласно которой он – гомосексуалист, чья неразделенная любовь к прекрасному матросу трансформируется в амбивалентное чувство любви-ненависти и, в конце концов, в смертельную ненависть. Эту интерпретацию Стоун отвергает: «Мелвилл постоянно обращается к метафизическому смыслу безнравственности Клэггерта, и если дело не в метафизике, то нам остается любопытное зрелище необычайно умного старика, который посвятил три последних года жизни размышлениям о банальном случае отвергнутых гомосексуальных притязаний»[209]. В этом Стоун прав, но в его книге нет ни единого слова о том, что Мелвилл посвятил три года своей жизни анатомированию явления зависти. Однако те немногие авторы, которые глубоко вникли в эту тему, демонстрируют, насколько очевиден в действительности главный объект интереса Мелвилла.

Милтон Р. Стерн, например, посвящает подробной интерпретации характера Клэггерта семь страниц, несколько раз упоминая об элементе зависти[210]. Наиболее четко, вероятно, это формулирует Ф.О. Матиссен в своей книге об американской литературе: «Клэггерт… чью злобу, подобно Яго, более всего возбуждает зависть к чужой добродетели». И в другом месте: «Чтобы описать чувства Клэггерта, Мильтон прибегает к цитате. «Зависть, ярый гнев, отчаяние» – силы, которые кипели в мильтоновском Сатане, когда он в первый раз приближался к Эдему. Мелвилл также набросал на обратной стороне листов рукописи несколько заметок, относящихся к «Зависти» Спенсера: и в своем описании неразрывного смешения томления и злобы в душе Клэггерта он, как представляется, аналогичным образом вернулся к тем свойствам, которые он отметил в представлении Шекспира об этом смертельном грехе»[211].

Эжен Сю: «Фредерик Бастьен: зависть»

Роман Сю о зависти отличается от других трактовок этой проблемы в литературе своим психотерапевтическим подходом. Задолго до возникновения психоанализа и глубинной психологии Сю показал, как опытный и зрелый человек приходит на помощь семейному врачу и путем тщательной и упорной работы стремится найти причину психологического истощения пациента, соединяя его отдельные фразы и разрозненные записки (которые тот пытался уничтожить), относящиеся к его переживаниям в течение критического периода. В романе пациент преодолевает разъедающую его и разрушающую его личность зависть и сублимирует ее в установке благородного и достойного соперничества за объективные ценности с человеком, которому он завидует; они состязаются друг с другом, спасая семьи, которым угрожает наводнение. Молодой человек, которого мучает зависть, постигает мотивы своего поведения. Многие читатели могут найти, что это слишком простой способ для того, чтобы устранить зависть. С учетом относительной наивности романа, правдоподобия или неправдоподобия этой сюжетной линии и репутации Сю как писателя, мы считаем, что его повествование об успешной психотерапии зависти убедительно и вполне может служить образцом для современного психотерапевта.

Показательно также то, что Сю твердо верит в возможность избавить человека от зависти. Большинство произведений, чьей центральной темой является зависть, рассказывают о гибели завистливого человека, который либо становится преступником, либо в конце своей несчастливой и неудачливой жизни исповедуется в каком-либо ужасном грехе, совершенном из зависти. У Сю, однако, с самого начала надежда на успех психотерапии основана на том, что его герой не испытал братской ревности и в детстве был очень близок со своей матерью, доброй и умудренной опытом женщиной.

У Сю можно найти одно из самых верных клинических описаний синдрома зависти, существующих в художественной литературе. Вероятно, только Мелвилл превосходит его точностью деталей. По сравнению со многими писателями, употребляющими «зависть» и «ревность» в качестве синонимов, Сю обнаруживает фундаментальное различие между ними. Он начинает с описания молодого человека, выросшего в идеальной с психологической точки зрения среде, незнакомого с чувством зависти, но тонко чувствующего жизненные ценности, материальные и эстетические, благодаря влиянию талантливой матери. Без какого-либо перехода Сю ставит героя в такую ситуацию, где он может сравнивать стандарты и стили жизни, – и мы видим, как постепенно в нем зарождается зависть. Читатель знает об этом, но те, кто окружает завистливого подростка, испытывают огромные трудности, пытаясь обнаружить истинный мотив для ненависти к другому, которая постепенно становится явной. У них это занимает месяцы.