Зависть: теория социального поведения

Такая двойная маскировка мотива зависти является типичной чертой: завистливый человек признается почти в любом другом грехе или эмоциональном импульсе (в романе Сю он признается в намерении совершить убийство) прежде, чем он признается в собственной зависти. А те, кто окружает человека, движимого завистью, подумают о ней как о возможном мотиве в последнюю очередь и с большой неохотой. Сю не просто описывает эту особенность убедительно и с большой верностью, но и использует ее для построения драматической интриги.

Степень, в какой Сю интересовался завистью, очевидна из феноменологического исследования этой эмоции, которое медленно разворачивается у нас перед глазами, когда мы читаем роман.

Шестнадцатилетний юноша, которого растущая зависть за несколько месяцев превращает из счастливого и прилежного подростка в пылающего ненавистью дикаря и потенциального убийцу, провел свои детские годы довольно одиноко, на небольшой ферме вместе со своей молодой и красивой матерью. Эта женщина, которую выдали замуж против ее воли, ушла от мужа и жила самостоятельно на мизерные деньги. Неприятности начинаются, когда семейный доктор добивается для матери и сына разрешения посетить соседний замок и земельные угодья в то время, когда его владельца, молодого маркиза, и его бабушки там нет. Сын не просто огорчен высокомерным обращением прислуги замка с его матерью и врачом во время их короткого визита – он впервые с болью осознает убожество и бедность своего собственного дома.

Сю описывает его ощущения так: «Он почувствовал странное, растущее чувство смутного недовольства… чувство, которого, при всей его неопределенности, он стыдился до такой степени, что впервые в жизни он не рассказал об этом матери, опасаясь ее проницательности».

Немного позже, когда он видит свою очаровательную мать, сидящую перед убогим туалетным столиком, он внезапно вспоминает покои замка. Его охватывает зависть, и он думает: «Разве тот элегантный и роскошный будуар, который я видел в замке, не подошел бы моей прелестной матери больше, чем этой восьмидесятилетней маркизе?»[212]

Растущая внутри Фредерика зависть не видна окружающим. О ней можно догадываться только по некоторым переменам в нем. Нищий, которому раньше он всегда что-нибудь давал, теперь получает лишь совет: «Моя скудная милостыня вас только насмешит. Обратитесь к господину маркизу – он должен играть роль благодетеля этой местности – он достаточно богат для этого».

Даже до того, как он впервые видит маркиза, он завидует ему из-за того, что тот живет в такой роскоши. Сю чрезвычайно убедительно описывает постепенное обострение этой настоящей зависти. Но чтобы подвести юношу к планам убийства, он вводит дополнительные мотивы. Во время прогулки матери с сыном маркиз подъезжает к ним верхом – он поднял пелерину, которую случайно обронила мать. Ничего не подозревая, она хвалит манеры молодого аристократа, тем самым добавляя к зависти, которую уже испытывает ее сын, еще и ревность. Немного позже, когда юноша смотрит, как перед домом распрягают старую ездовую лошадь его матери, мимо проносится группа охотников; старая лошадь пытается присоединиться к ним, но маркиз отгоняет ее хлыстом. Ненависть и зависть молодого человека не знают границ.

Сю объясняет внезапность и интенсивность зависти, которую испытывает Фредерик, его развитым эстетическим чувством, унаследованным от матери, сумевшей на скудные средства создать обстановку хорошего вкуса. Автор имеет в виду то, что молодой человек, выросший среди грубой или пошлой обстановки, не смог бы так болезненно ощутить ее контраст с обстановкой замка.

Психотерапия зависти

Последующие главы описывают растущее непонимание между Фредериком и его матерью, семейным врачом, а также другом врача. Все заметили в нем серьезные психологические изменения, природа которых остается скрытой, потому что Фредерик, стыдящийся своей зависти, становится все более упрямым и замкнутым.

На первом этапе зависть, от которой страдал Фредерик, была, так сказать, пассивной. На втором этапе она стала активной. Его страдания в тот момент было невозможно выразить; скрытые, схороненные в глубине души, его муки не могли найти выхода; их постоянно и неотвратимо вызывал вид замка Пон-Брийан, который он видел везде, куда бы ни глядел, потому что древняя громада господствовала над местностью. Чем больше Фредерик осознавал свой тяжелый недуг, тем больше он ощущал потребность скрыть его от матери, в мрачном отчаянии убеждая себя, что его слабость заслуживает исключительно презрения и что даже мать не сможет простить ее[213].

Вероятно, желая пощекотать нервы читателя обещанием неожиданного поворота интриги (которого он не исполняет), Сю вводит сцену в гроте, когда Фредерик подслушал замечание бабушки маркиза о том, что его, Фредерика, мать была бы для маркиза хорошей любовницей. Зависть соединяется с ревностью, и автор описывает постепенное ухудшение физического состояния Фредерика – нездоровый цвет лица, впалые щеки, кривая улыбка, резкие и неуклюжие движения, сбивчивая речь.