Завистливое привидение

– Теперь ни от чего, – ответил Дариус. – Но это не значит, что он не имеет ценности. Это был ключ от самого первого дома, который построил для себя Элайджа Тени. Но, после того как его любимая жена, Хэйли, скончалась, он больше не мог там жить. Однако ключ он сберёг и передал его своей дочери, Вильме.

– Той, что рассказывала вам истории о привидениях, когда вы были маленьким? – спросила Корделия, усаживаясь рядом на скамейку.

– А‐а, помнишь! – усмехнулся Дариус. – Бабушка Вильма носила его не снимая всю свою жизнь и отдала его мне на смертном ложе. Не сестре моей. Не брату. А мне. Она-то знала, кто по-настоящему любит семью Тени!

Он стиснул ключ в пальцах.

– Вот когда построят музей в память о том, что дал миру Элайджа Тени, этот ключ повесят в огромной витрине прямо напротив входа. И миллионы людей станут приезжать, чтобы посмотреть на него!

Когда Дариус заговорил о своём воображаемом музее, глаза у него вспыхнули одержимостью. Это был взгляд человека, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. В какой-то момент Корделия поняла, отчего доктор Рокени считает, что её дядя опасен. Но потом это мгновение миновало, Дариус обернулся, улыбнулся девочке – и снова превратился в безобидного старичка. Он повесил чёрный шнурок себе на шею и спрятал ключ на его обычном месте, у сердца.

– А ноябрь-то в нынешнем году зубастый выдался! – сказал Дариус, потирая руки, чтобы согреться. – Всё никак не привыкну к здешней погоде. Старым костям солнышка охота!

– Ну, тут не так уж плохо, когда привыкнешь, – сказала Корделия и спохватилась, что ей пора в класс. – Передать доктору Рокени, что вы здесь?

– Да она уже знает. Я постучался к ней в кабинет минут десять тому назад. Но она, увы, была не особо рада меня видеть. А когда я отказался уходить, она велела нескольким учителям выпроводить меня за дверь.

– Что, серьёзно? – переспросила Корделия. Она знала, что доктор Рокени не доверяет дяде, но выставить его за дверь – это было уж чересчур. – Она на вас сердится или что?

– Ария на меня всегда сердится, – ответил Дариус, опустив голову. – И я тоже могу её понять. Когда она была девочкой, я не то чтобы всегда действовал в её интересах.

– А вы не пробовали перед ней извиниться?

Дариус горько рассмеялся.

– Столько раз пробовал, что уже и со счёта сбился! – сказал он. – Но, думаю, она мне до сих пор не может поверить, когда я говорю, что тревожусь за неё.

– Тревожитесь? – переспросила Корделия. – Почему?

– Да так, может, и ничего страшного, – сказал Дариус. – Но этим летом, когда я приезжал, Ария вела себя странно. Отказывалась выходить из школы, постоянно жаловалась на головную боль. А потом один раз я проснулся среди ночи, чтобы сходить в туалет, смотрю, а Ария стоит перед зеркалом и корчит рожи.

Дариус растянул губы в улыбке до ушей, потом провёл ладонью по лицу и нахмурился.

– Будто актёр, репетирующий роль.

Порыв холодного ветра взметнул кучу листьев на краю тротуара. Листья разлетелись по мостовой. Корделия проводила их взглядом.

– Доктор Рокени очень много работает в последнее время, – сказала Корделия, пытаясь разобраться, что всё это может значить. – У них то и дело педсоветы… Вот когда моя мама переутомляется, у неё начинаются мигрени и она не может заснуть. Может, и у неё так же?

– Может быть, – сказал Дариус, но девочка видела, что он не очень-то в это верит. Старик достал бумажник и протянул Корделии визитную карточку. – Слушай, будь так добра – приглядывай за ней, а? Позвони мне, если вдруг заметишь что-то необычное. Ну, или сообщение набери – я, знаешь ли, не так уж стар.

Корделия уставилась на карточку. Карточка была кремовая, с именем Дариуса и номером телефона, набранными элегантным шрифтом. Ей хотелось верить, что Дариус искренне тревожится из-за племянницы. Но всё-таки странно, что он даёт свой номер двенадцатилетней девочке.

«Не забывай, что говорила доктор Рокени! – сказала она себе. – Ему доверять нельзя!»

– Извините, пожалуйста, – сказала Корделия и попыталась вернуть ему визитку, – но я не знаю, чем я могу вам помочь. Я с доктором Рокени почти и не вижусь.

– Прошу прощения, – ответил Дариус. – Я просто предположил, что, раз ты помогала моей племяннице летом, ты, должно быть, у неё в любимчиках. Нет, я знаю, что учителям, а тем более директорам, любимчиков заводить не полагается. Но все мы люди. Такое случается. Особенно когда у взрослого и ребёнка есть общие… интересы.

И он улыбнулся с понимающим видом. «Ты же видишь призраков, – как бы говорил его взгляд. – Почему бы тебе в этом не сознаться, а?»

Корделия с каменным лицом покачала головой.

– Доктор Рокени директор. А я школьница. Вот и всё.

На лице Дариуса отразилось мимолётное разочарование.

– Ну, ты всё же смотри в оба, просто на всякий случай, – сказал он, вставая. – Ты мне кажешься на удивление наблюдательной девочкой. На самом деле могу поспорить, что ты видишь много такого, чего никто другой не видит.