Заводное сердце. Девочка из ниоткуда

Снова тишина. Юноша переступил с ноги на ногу и повернул ручку. В комнате - никого. На столе в беспорядке лежат какие-то бумаги, несколько листов упало на пол.

Когда утром после бала Глеб вернулся домой, отец смерил его долгим презрительным взглядом и процедил:

- Я разочарован.

Вот и все. «Я разочарован». Два простых слова, но прозвучали они так, что Глеб подумал - лучше бы отец кричал, лучше бы обозвал идиотом или даже ударил. Все что угодно - только не это брезгливое равнодушие.

Больше они не разговаривали. Полковник вел себя так, словно Глеба не существует. Смотрел сквозь него, не слушал, когда сын хотел что-то сказать. Сначала юноша был даже рад этому, но через пару дней уже места себе не находил. Ему стало так страшно, будто его швырнули в холодный бушующий океан.

«Подожду здесь», - решил Глеб, остановившись посреди комнаты.

Ему было не по себе - словно он не в собственном доме, а на экзамене. Хотя нет, на экзаменах юноша чувствовал себя куда лучше, пусть и волновался перед началом. Учился он хорошо, и даже самые строгие преподаватели были им довольны.

Вспомнив об этом, Глеб разозлился. Ему уже семнадцать, он закончил военную академию и принял присягу. Он умеет управлять боевым цеппелином, делает сложнейшие маневры, может проложить маршрут и устранить на своем судне любую поломку. Совсем скоро он поедет на фронт и там будет защищать Гардарику от османской армии. Но отцу всего этого недостаточно. Что еще нужно сделать, чтобы дождаться его одобрения? Найти и поймать Варю Чударину? Но что, если и тогда ничего не изменится? В голове зазвучали слова господина Н.: «Отец вас похвалит, я не сомневаюсь. Может быть, даже скажет, что вы не так никчемны...»

Глеб принялся расхаживать по кабинету. Ему захотелось все высказать отцу прямо сейчас.

- Я знаю, что вы никогда не будете мной гордиться, - сам того не замечая, юноша репетировал возможный диалог. - Я устал ждать похвалы или хотя бы одного доброго слова. Поэтому уеду в самое ближайшее время - раньше, чем планировалось. И вряд ли вернусь. Прощайте.

Сердце у Глеба забилось чаще - да, так и нужно поступить. Уехать - самое верное решение, ведь он уже совершеннолетний. Только... Юноша опустил плечи. Одно дело - разговаривать с самим собой и совсем другое - сказать все это отцу. Да он рассмеется Глебу в лицо! Скажет, что он распустил сопли, как девчонка, что позорит семью, что бежит от трудностей.

Глеб остановился у окна. На подоконнике он увидел толстую картонную папку с потрепанными тесемками. «Кручинин, Елисей Романович» - было написано аккуратным, почти каллиграфическим почерком.

С утра к полковнику приходил человек - кажется, Блюститель в штатском - с какими-то бумагами. Должно быть, он и принес сюда дело князя.

Глеб открыл папку, прежде чем успел подумать, что отец ему за это сделает. Поначалу внутри ничего интересного не обнаружилось: подробная биографическая справка, копии документов и дипломов, фотокарточки князя за разные годы. «Родился... поступил... окончил... получил патент...» - Глеб рассеянно перелистывал страницы. Дальше к делу крепилась короткая справка о Марианне и Полине Кручининых - жене и дочери князя. Обе светловолосые и ясноглазые - юноша загляделся на их портреты и снова подумал о том, как они похожи на Варю. Или Варя - на них. Господин Н. сказал, что Варя - дочь князя Кручинина, но, как такое возможно, Глеб до сих пор не мог понять.

Из раздумий его вывели фотографии с места крушения цеппелина «Аргест». Под грудой обгоревших обломков виднелись человеческие тела - почти все пассажиры погибли. Вот что говорилось в коллективном отчете инженеров Альянса: «В четвертом отсеке воздушного судна, вероятнее всего, было заложено взрывное устройство с часовым механизмом. Об этом говорит характер повреждений корпуса. Очевидно, взрыв должен был произойти раньше - до погрузки пассажиров на борт. Но так как запуск был произведен раньше намеченного времени...» На бумаге стояла красная печать «Секретно!». А вот следующий отчет, сделанный днем позже, утверждал, что причина крушения - дефект расчалки в хвостовой части машины, а также недостаточный предпилотный осмотр.

«Странно, - встряхнул головой Глеб. - Кто-то заложил взрывчатку в „Аргест", но в газетах об этом не писали ни слова. Только кричали, что князь Кручинин допустил ошибку...»

Но самая необычная находка ждала юношу в середине папки - перед фотографиями полутемной лаборатории и протоколами допросов.

«Его Превосходительству Великому Магистру Прогресса...» - так начиналось послание, исписанное мелким аккуратным почерком.