Завоевание рая

«Наш отряд из четырехсот солдат выступил из Мадраса, достиг равнины и выстроился в боевом порядке, скрывая наши две пушки. Едва мы тронулись, как кавалерия набоба скучивается для атаки. Огромный эскадрон приходит в движение и катится на нас, подобно потоку ила, лавин. В ту минуту, когда он, казалось, должен был смять нас, мы резко делаем полуоборот направо и налево, открывая наши пушки, которые тотчас же стреляют. В неприятельской колонне образуются две кровавые полосы. Тем не менее она снова смыкается и продолжает наступать; второй залп не заставил себя ждать, а третий остановил проявившийся было героический пыл. Быстрота наших выстрелов, по-видимому, поразила и ошеломила кавалерию набоба. Она остановилась, не двигаясь ни взад, ни вперед, как будто ожидая конца пушечной пальбы, которая, по их мнению, не может продолжаться долго. Четвертый выстрел рассеял это заблуждение. Тогда, к нашему великому удивлению, наши противники повернули назад, в безумном бегстве, в котором каждый спасался, как мог, они донеслись до квартиры генерала Марфиз-Хана. Мы возвратились в Мадрас, не потеряв ни убитого, ни раненого, опьяненные радостью. 2 ноября 1746».

— Значит, я не ошибся! — воскликнул Дюплэ с блистающими глазами. — Европейская дисциплина, храбрость наших солдат и меткость оружия возместили численность.

Г-жа Дюплэ быстро вошла и бросилась в объятия мужа.

— Я знаю! Я знаю! — сказала она. — Они бежали, покинув палатки и багаж. Они потеряли семьдесят человек; и каким-то чудом не пролилось ни капли французской крови. Один из моих индусов принес мне радостную весть; он рассказал также, что в то время, как к Марфиз-Хану в смятении возвращалась его кавалерия, он получил сведения о плане маленького отряда Парадиса и сам стал во главе своих войск, чтобы отправиться ему навстречу и разбить его, не дав ему соединиться с Мадрасом. Он расположится у святого Фомы и станет лагерем на берегу маленькой речки Адьяр, через которую должен перейти Парадис.

— Если он думает накрыть моего старого инженера, то жестоко ошибается, — сказал Дюплэ. — Он будет предупрежден вовремя. Пусть тотчас пошлют гонца и удвоят подставных лошадей. Д’Эспременилю уже отдан приказ выступить навстречу Парадису и догнать его во что бы то ни стало! Теперь я покоен, господа: если Господь не оставит меня, то гордый набоб, который смотрит на нас, как на горсточку варваров, тут-то и будет побит.

Он поставил палец на карту. Снаружи слышался страшный шум. Толпа хлынула на почетный двор за вестником и галдела, полная нетерпения.

— Не будем эгоистами! — сказал губернатор, раскрывая настежь одно окно.

Он сделал знак, и тотчас воцарилась глубокая тишина. Тогда Кержан прочел громким и ясным голосом письмо д’Эспремениля. Когда он кончил, поднялось страшное ликование; хлопали в ладоши, шляпы летели в воздух. Кричали: «Да здравствует Франция! Да здравствует наш великий губернатор!»

— Да здравствует король! — воскликнул Дюплэ, обнажая голову. Потом он отошел от окна, чтобы принять поздравление членов совета.

Глава XII МЕЛЬЯПОР

Едва заметная дорожка, местами тропинка, вьется вдоль берега реки, которая блестит сквозь коленчатый индусский тростник и огромные бамбуки с тонкими, светлыми листьями, грациозно колеблющимися, как шелковые полосы. Два всадника едут в прозрачной тени, в сопровождении полусотни стрелков, которые следуют на некотором расстоянии от них.

Их можно принять за двух юношей. Тот, который едет немного впереди, отличается такой поразительной красотой, что каждый встречный безмолвно восторгается им. Его лошадь, цвета персика, в высшей степени грациозна. Седло — красное, бархатное, а удила состоят из цепи чеканного серебра.

Кафтан из золотой парчи охватывает стройный стан молодого человека. На голове у него легкая каска с нашлемником, в виде орла из драгоценных камней; а в руках он держит лук, покрытый испаганским лаком.