Завоевание рая

— Не могу ли и я также посмотреть на нее? — живо спросила она. — Избиение этих варваров было бы для меня очень занимательным зрелищем.

— Нет ничего легче: с вершины этого, усеянного цветами, холма видно все поле битвы.

— Идем! — сказала она и поднялась, подстрекаемая сильным любопытством.

На указанную возвышенность принесли подушки и зонтик с жемчужной бахромой, под которым расположилась царица.

Река, великолепного голубого цвета, изгибалась, потом текла почти прямо, теряясь вдали между плоскими изумрудными берегами, на которых местами возвышались кущи тутовых деревьев. На противоположном берегу красовалась армия набоба, вытянувшись в длинную внушительную линию. Сначала стояла артиллерия, потом кавалерия, а за ними несколько слонов; на самом высоком из них развевался флаг Карнатика. Пехота скучивалась на заднем плане.

— Но, — сказала царица, — где же ваши французы? Берег, на котором мы находимся, кажется совершенно пустынным.

— Там, в нескольких стах шагах от нас. Этого тутового леса достаточно, чтоб их скрыть.

— Разве они так малочисленны? Действительно, эти французы безрассудно горды!

— Разве ты не знаешь, — вскричал Шанда-Саиб, — что четыреста человек из них обратили в бегство под стенами Мадраса столь блестящую армию моего соперника?

Царица сделала недоверчивый жест.

В это время из кущи тутовых деревьев раздался звучный бой барабана. Сильный голос командира прокричал команду, и французы, внезапно выскочив из леса, направились бегом к реке. Видно было только, как сверкнули красные нашивки мундиров, белые ремни из буйволовой кожи и штыки на концах ружей.

По известным зеленоватым или желтоватым оттенкам реки можно было судить, где она проходима вброд.

Французы, не колеблясь, бросились в реку при непрерывном барабанном бое. Но вдруг этот гул был заглушен громовым ударом: это стреляла индусская артиллерия.

Этот грохот, казалось, не причинил большого вреда переправляющемуся батальону. Когда дым рассеялся, французы, полные воодушевления, как будто после освежительной ванны, стали карабкаться на противоположный берег за своим начальником, который бежал первым со шпагой в руке. Забили атаку — и они бросились с выставленными штыками, испуская неистовый крик.

Марфиз-Хан только что появился на слоне, на котором развевался флаг Карнатика с золотой бахромой; вождь блестел на солнце, усыпанный драгоценными камнями.

Но французы, с несокрушимым порывом, продолжая испускать страшные крики, опрокинули пушки и бешено бросились на первые ряды кавалерии. Той показалось, что это — шайка дьяволов; и, не дожидаясь ударов блестящих штыков, она повернула коней и обратилась в бегство. Тогда нападающие остановились и, по команде своего начальника, выстрелили все зараз. Действие было ужасное. Множество всадников упало под ноги своим лошадям. Крики раненых увеличили беспорядок и ускорили бегство. Даже сам Марфиз-Хан, после минутного колебания, повернулся спиной, погоняя своего военного слона. Французы, не переставая заряжать свои ружья, бросились преследовать неприятеля.

— Велик Господь! — вскричал Шанда-Саиб.

Царица встала и, бледная и дрожащая, следила за этой сценой.

— Мою лошадь! — вскричала она. — Я хочу видеть, чем это кончится. Это бегство — хитрость: Марфиз хочет завлечь этих варваров в Мельяпор, чтобы лучше раздавить их.

Привели прекрасную арабскую лошадь, цвета персика, с профилем газели. Царица взяла оружие и превратилась снова в обворожительного воина, каким мы ее застали.

— Пусть Арслан сопровождает меня, — сказала она. Потом, обернувшись к своей подруге, спросила: — Может быть, ты боишься, Лила? Останься, если хочешь.

— Я пойду туда, куда ты пойдешь, — сказала принцесса. — Правда, смелость этих людей и их дикие крики леденят мне кровь, и я чуть не упала в обморок от грохота пушек. Дело в том, что я не герой; вот и все!

— О, моя бедная Лила! — сказала царица. — Мой кроткий и ленивый друг! Какому испытанию я подвергаю твою нежность! Останься, прошу тебя: я скоро вернусь к тебе.

— Ты найдешь меня мертвой от беспокойства, — сказала Лила, вскакивая в седло. — К тому же в страхе есть какая-то прелесть: что бы ни случилось, я не убегу.

— Ты храбра по-своему, — сказала Урваси. — Так отправимся.

Шанда-Саиб уже скакал вдоль берега, с двумя пажами впереди, которые искали брода.

— Сюда, прекрасная царица! — воскликнул он. — Вот проход.

Маленький отряд переправился через реку и бросился по следам сражающихся.

Беспрерывный бой барабана и правильная стрельба верно указывали направление; скоро они замедлили шаг, увидав перед собой задние ряды французов.

Отступавшие все ускоряли свое бегство, усыпая путь телами убитых и раненых. Теперь они давили друг друга у ворот Мельяпора, маленького городка, на который опирался Марфиз-Хан. Они хотели запереться в нем. Но беглецы так запрудили ворота, что не было возможности раскрыть их вовремя; французы вошли в них, следуя по пятам убегающих.

— Ты видишь? — сказала царица Шанда-Саибу. — Они попали в ловушку: они входят в город, и ни один из них не вернется оттуда.