Завоевание рая

Его спутник блистает рядом с ним, как звезда подле луны. На нем одежда из серебряной парчи; вооружен он только кинжалом. С каждой стороны идут рабы и обмахивают лошадей пучками из конского волоса, чтобы отогнать мух.

— Сегодня переход долог, — сказал молодой человек, ехавший впереди. — Солнце уже высоко и льет огненный дождь сквозь листву.

— Мне кажется, я вижу блеск наших шелковых палаток у спуска этого берега, — сказал другой, — там, у самой реки, в тени густого леса.

— Недурно выбрали место. Так поспешим же скорей к цели нашего отдыха.

Лошадей погнали по бархатной, густой траве, которая заглушала топот копыт. Вскоре молодые всадники остановились и соскочили на землю, без всякой посторонней помощи, перед великолепной палаткой из красного шелка, на котором были вышиты сцены из Рамайяны. Внутреннее убранство напоминало залу дворца: ковры, шелковые подушки, гука с инкрустациями из драгоценных камней, рабы, махающие веерами из перьев. На золотых приборах был накрыт ужин.

Путники уже растянулись в прохладной палатке, снимая каски и расстегивая портупеи.

Высоко поднятая занавеска входа открывает вид на картину природы и на светлую, быструю реку.

— Что это за человек сидит там, на камне, к нам спиной, и так пристально смотрит вдаль?

— Без сомнения, такой же путешественник, как и мы.

— Зачем его допустили так близко к нашей стоянке?

— Может быть, это князь. У него на голове блестят бриллианты, а там два пажа держат хорошо взнузданных лошадей. Впрочем, скоро мы узнаем, кто он такой: к нему подходит наш умара.

— С каким почтением он раскланивается с незнакомцем. Это какой-нибудь поклонник Аллаха, как и он.

— Он едва отвечает на поклон. Тем не менее он поворачивается и приближается, как будто хочет идти к нам.

— Кто это может быть, чтобы позволить себе такую дерзость?

— Могущественный господин, так как Арслан-Хан не удерживает его.

Путник, действительно, появляется у входа палатки и прижимает руку к сердцу, затем ко лбу. Это человек в цвете сил, с открытым и благородным видом. Он одет просто, но по его великолепной сабле и султану на его чалме можно угадать, что он высокого сана.

— Божественная царица Бангалора! — сказал он. — Да закроет твоя тень вселенную! Я целую пыль от твоих ног.

— Кто тебе сказал, что я женщина, а не такой же воин, как и ты?

— Ты и то, и другое, на муку человеческого рода. О, вдвойне жестокая царица! Ты хватаешься за меч и копье, как будто тебе недостаточно твоих глаз, чтобы одерживать всякие победы. Не довольствуясь тем, что ты довела до отчаяния мужчин, которые имели роковое счастье видеть тебя, ты еще хочешь похитить у нас сердца всех женщин, явившись перед ними в виде самого прекрасного мужчины.

— Эти похвалы не ответ на мой вопрос.

— Разве знамя Бангалора, которое развевается на верхушке твоей палатки, не выдает твоего величества?

— Кто же ты, что так хорошо знаешь знамена?

— Я твой покорный раб: Шанда-Саиб, зять набоба Сабдера-Али.

— Ах, ты Шанда-Саиб! — сказала царица, несколько смягчая тон. — Ты — тот несчастный принц, которого убийство и измена лишают семьи?

— Да, — сказал он со вздохом. — Набоб карнатикский, мой тесть, умер от кинжала; и брат моей жены также убит во цвете лет. Я, единственный законный наследник, низвержен и теперь боюсь за мою свободу и жизнь.

— Мои предки царствовали над этой страной, которую твои завоевали и которую другие отнимают у тебя, — сказала царица. — Воля богов неисповедима, и нужно покориться судьбе.

— Лучше бороться и восторжествовать над несправедливостью: и на это я надеюсь.

Разговаривая, Шанда-Саиб незаметно подвинулся вперед.

— Ты мой гость, раз ты переступил этот порог, — сказала царица. — Сядь и прими участие в этой трапезе.

— Я тронут такой честью, — сказал принц, садясь и взяв один плод манго.

— Перед тобой кающаяся, — снова начала Урваси, после минутного молчания, — смертная, над которой тяготеет множество грехов и которая в самой скромной обстановке отправляется к старой пагоде Садраспатнам.

— Да будет счастливо твое паломничество! — сказал Шанда-Саиб. — Я рад, что встретился с тобой и что имею возможность сказать тебе, что тебе опасно продолжать путь без предосторожностей.

— Почему же это?

— Потому что война. Битва, которая в высшей степени занимает меня, сейчас начнется в нескольких шагах отсюда.

— А кто же сражающиеся?

— Армия моего смертельного врага, того, кто незаконно владеет моим престолом, изменника Аллаха-Верди, который называет себя карнатикским набобом, и маленький отряд французов.

— Французы? Что это такое? Может быть, это народ с белыми волосами?

— Это солдаты великого губернатора Пондишери, — человека, которого я уважаю настолько, что доверил ему самое дорогое для меня на свете, т. е. мою жену и сына.

Царица презрительно улыбнулась и переглянулась со своим молодым спутником, который был не кто иной, как принцесса Лила.

— Так это на приготовления к этой битве ты так пристально смотрел?

— Именно. И я, в виде милости, прошу тебя, Свет Мира, позволить мне вернуться на мой наблюдательный пост. Желание присутствовать при этой битве и привело меня сюда.