Завоевать сердце гения

Ноги меня не держали, так что тут же рухнула на кровать, чувствуя, что во рту пересохло от стонов, я несколько раз сглотнула, но не помогло. Словно читая мои мысли, Маккамон прошел в ванную и вернулся со стаканом воды. Протянул мне.

Даже разрушенный стол не привлекал моего внимания настолько, как то, что по-прежнему выпирало из штанов Маккамона. То есть он опять вот так уйдет?

Отпив воды, я кивнула в благодарность и внимательно посмотрела на гения, оставляя стакан на полу возле кровати.

– А зачем ты приходил?

– На ужин хотел позвать. Теперь Томас накроет тебе… – он мельком глянул на стол. – Где хочешь, там и накроет. А я…

– А ты идешь в мастерскую, – ответила я за него. – Это такая сублимация, Роберт? Тебе обязательно чувствовать возбуждение, чтобы рисовать? Неужели ты… – я запнулась.

– Продолжай, – холодно отозвался Маккамон. – Что ты хотела узнать? Дрочу ли я в душе? Или, может быть, в мастерской на холсты?

– Как ты сбрасываешь напряжение, Роберт?

– До тебя у меня вообще с этим никаких проблем не было.

Я все еще была обнажена, и видела, что Маккамон старался, стиснув зубы, смотреть мне в глаза. Но получалось у него плохо.

– Тебе обязательно рисовать со стояком? Может, это техника такая?

Маккамон тяжело вздохнул.

– Денни, нельзя врываться в чужую жизнь, подобно тайфуну, и сметать на своем пути все, что тебе кажется странным.

– Ты почти занялся сексом со мной на этом столе.

– Я знаю, – обреченно согласился он. – Но… – его взгляд скользил по выкрашенным в бездушный бежевый цвет стенам. Как будто мог найти там подходящие слова, начертанные кем-то ему в подсказку.

А я на этот раз чувствовала, что лучше смолчать. Дать ему время. Переварить. Обдумать. И самому разрушить еще одну преграду между нами.

– Почему ты не назвала моего полного имени, когда знакомила со своей бабушкой?

К такому повороту я не была готова.

– Ну ты… Как бы не готов знакомиться с моими родственниками, верно? Это, как ты говоришь, подходит для людей, у которых есть отношения. А у нас… Вообще непонятно что, к тому же сама встреча произошла не вовремя и еще эта пицца…

Маккамон поднял руку, останавливая меня.

– Хочешь сказать, что даже не испугалась того, что ее кавалер вспомнит, кто я? Может быть, мне показалось, что ты захотела удрать оттуда как можно скорее?

Не понимая, к чему он клонит, я облизала губы. Не такими я представляла разговоры после почти состоявшегося секса.

– Нет, ты прав, я не хотела, чтобы он тебя узнавал.

– Почему? Потому что, назови ты мое имя, они бы сразу узнали, кто я и чем занимаюсь с женщинами? А значит, и тем, что делаю с тобой?

– Что? Да я просто не хотела ставить тебя в неудобное положение! Чтобы ты не давал обещаний, которых не сможешь выполнить. Например, прийти на День Пиццы, знаешь, еще пять минут и Ба вытянула бы из тебя согласие, уж она умеет уговаривать.

– Я тебе не верю.

– Да почему, черт возьми?

– Тебя заводят мои странности, и ты воспринимаешь их как вызов. Но там, за пределами этого дома, все еще существует нормальная и привычная тебе жизнь. И ты не готова совмещать ее и меня. Не готова даже познакомить со своими родственниками, вспомни только, как потащила меня к дому! Скрыть ото всех, не признаваться никому, что тебя, такую правильную, может что-то связывать с тем, кто насилует женщин ради собственного вдохновения. Ты струсила перед своим редактором, когда подписала эту лживую клевету, а теперь трусишь перед остальным миром. Знаешь, ради чего ты здесь? Ради удовольствия. Трахнуть тебя на этой кровати? Прямо сейчас? Я могу, Денни. Я, черт возьми, только об этом и мечтаю с самого первого дня, как ты ворвалась на мою кухню с расстегнутой блузкой! Только если это произойдет, сразу после этого ты уйдешь, Денни. Потому что это конец.

– Почему?

– Потому что ты пришла из той жизни ко мне, желая получить только то, что нужно тебе. Как на счет того, что нужно мне?

– Что же тебе нужно, кроме времени?

– Прощение.

– Мое?

– Нет. Того человека, чью жизнь я разрушил. Это мое собственное наказание жить так, как ты видишь. Потому что какие-то вещи невозможно простить, хотя ты наверняка опять будешь спорить…

Я так крепко сжала кулаки, что ногти до боли впились в ладони.

– Не буду.

Ведь кое-что я и сама никогда не прощу. То, что связано с черными цветом и тишиной. Что перевернуло мою жизнь с ног на голову и вышвырнуло на обочину.

Хорошо, что после меня нашла Ба. Она научила меня снова смеяться и радоваться тому, что несмотря на то, что судьба распорядилась по-своему, я осталась жива.

Обхватив себя руками, я медленно кивнула, сгорая от стыда и неловкости.

– Уходи, Роберт.

И он ушел.

Глава 16. Слишком много мороженого

Уж и не знаю, как мне удалось заснуть той ночью.