Завоевать сердце гения

Утром меня снова разбудили смс-ки, приходящие одна за другой. Проглядев абонентов одним глазком, поняла – Ба всем рассказала о том, что видела меня с мужчиной. Любопытные сестры желали знать подробности. Я ответила только старшей, Зане, которая хоть по делу уточняла, ставить ли ей еще один прибор за столом на праздники. Написала ей, что нет, на ДР Тима, как и на День Пиццы, буду одна.

Среди имен родственников нашлось еще одно сообщение, которые я получала регулярно. И от месяца к месяцу их содержание не менялось.

Вот и теперь частный детектив Стефан Бар отписался короткой фразой:

«По вашему делу ничего нового».

Я наняла его несколько лет назад, но с тех пор мало что узнала по делу двенадцатилетней давности. Впрочем, не теряла надежды, что однажды получу от детектива Бара сообщение, в котором он, наконец, скажет, что ему удалось заполучить уникальные подробности случившегося той далекой ночью.

Когда вышла из душа, в почте оказалось и новое письмо от Элеоноры, которая выслала заявление о моем повышении в электронном виде. Полностью готовое, только без подписи. Вроде как моя гарантия, что если добуду материал, то она тут же меня повысит.

Но этого было мало. Одна моя статья ей уже не понравилась, и она не сочла нужным объяснять, почему, поэтому не стоит исключать повторного развития событий. К тому же из головы не шли слова Маккамона о том, что я испугалась начальницы и поэтому под насквозь лживым интервью Клио оказалось именно мое имя.

Еще Элеонора написала, что, возможно, из-за ласк в мастерской гения я совсем расслабилась, но для того, что подписать приказ о моем повышении, ей нужен хотя бы черновик статьи.

Знала бы она, что я даже близко еще не подобралась к мастерской… А новые сведения, полученные от Маккамона, и вовсе не были такими, какие нравились «Белой акуле». Но черновик это уже что-то, хотя бы станет понятно, стоит ли тянуть эту канитель и дальше…

Когда я оделась, постучался Томас и спросил, где накрыть завтрак? А еще рассказал, что хозяин распорядился, чтобы скоро остатки мебели убрали, а к вечеру привезли новый стол.

Я опасалась встречаться с Маккамоном, но все равно решила завтракать на кухне. Впрочем, гения видно не было. Томас сказал, что хозяин еще вчера заперся в мастерской. И с тех пор не выходил.

Хм. Ладно. Нам обоим было о чем подумать.

Томас подал мне тарелку с беконом, сэндвич с сыром и кофе и сразу уточнил, что может уйти и оставить меня завтракать в одиночестве, но я была категорически против, если только у него самого не имелись какие-то неотложные дела. Но дел, вроде, не было. И Томас остался и даже ответил на мои вопросы, правда, далеко не на все.

Ему тоже было известно, что я журналист – Эйзенхауэр надоумил и велел держать со мной ухо востро. Сам Томас колонкой «Светская хроника» не интересовался и на то, что там писали о Маккамоне, ему было плевать. Работал он на Маккамона целых пять лет. Сказал, что за это время навидался всякого и привык даже к самым экстравагантным выходкам хозяина.

На мой вопрос, какие из женщин Маккамона Томасу запомнились больше всего, он сказал: «Хм. Кроме вас?»

Так я выяснила, что дольше всех у Маккамона продержалась порно-актриса. Почти полгода. И да, именно с ней отжигал Гарри. И один раз у Маккамона жили тройняшки. На ум сразу пришел пункт об оргиях.

За все время, что Томас работал у Маккамона, тот никогда не пил и не принимал запрещенных препаратов, хотя никак не вразумлял других по этому поводу.

Гений все не появлялся. А я взяла вторую чашку кофе и решила закинуть главную удочку:

– А Шарлотта деБорн тоже жила здесь?

– Когда-то да. Это мисс деБорн и наняла меня, – ответил Томас с улыбкой, которая не оставляла сомнений, что его сердце навсегда отдано именно этой женщине.

После в дверь позвонили, и беседу пришлось прервать. Пока из моей комнаты выносили разрушенный стол, я с телефоном засела на том самом диване у панорамного окна на парк. Не мешало бы прояснить кое-что о Шарлотте и о том, что ее когда-то связывало с Маккамоном.

Гугл услужливо забросал меня свежими новостями о том, как Шарлотта деБорн проводит свое время. Буквально вчера она посещала выставку молодого дарования, который являлся ее протеже, как я выяснила из статьи.

Приблизив фотку с мероприятия, я увидела женщину лет сорока, хотя страничка в Википедии утверждала, что ей только тридцать с хвостиком. На загорелой коже блестели бриллианты – колье, кольцо и браслет, а легкое, почти скромное, черное платье обтягивало идеальную фигуру. Темно-рыжие волосы были уложены в небрежную, но изящную прическу. В камеру она глядела с гордостью, а в широко распахнутых темных глазах чувствовалась сила и уверенность.

Такая, как она, легко могла быть закадычной подругой Элеоноры и держать в трепетном уважении художественный бомонд восточного побережья.

А вот представить такую женщину в роли молчаливой и покорной музы было сложно.