Завоевать сердце гения

– Бежим! – крикнул Роберт.

Франсуа потащил за собой Одри. Обдолбанная девица на каблуках то визжала, то смеялась в голос. Парадоксально, но ее заразительное настроение передалось и Роберту с Франсуа. Опасность, погоня, ночь и алкоголь будоражили кровь.

В машину они влетели, захлебываясь хохотом. Роберт не сразу попал ключом в стартер, и на заднем сидении это вызвало новый взрыв веселья. Потом смех стих, Франсуа вернулся к прерванной появлением Роберта прелюдии. Шорох одежды, стоны девушки действовали и на Роберта.

Взгляд скользил по вспыхнувшим на приборной панели огням, красная лампочка точно была важной, ее нельзя было игнорировать, но почему – Роберт не помнил.

Не помнил и то, как вывел машину от здания Академия, удачно припаркованную не на общей парковке, а в тени у леса. На этой машине Роберт и привез водку для вечеринки. Он никак не мог начать выгружать коробки прямо перед зданием, припарковавшись рядом с автомобилями преподавателей. Хотя нет, такой, как он, вполне мог. Его ведь отчислили к тому времени.

Водил Роберт плохо. Сказывалось то, что опыта у него было всего ничего. В отличие от сверстников он поздно сел за руль. Но вспомнил он это, только когда проехался правым крылом по ограждению на выезде из университета. Водка явно не прибавила умения лихо управляться с автомобилем.

– Какого хрена? – выдохнул Франсуа с заднего сидения.

Признаваться в своей слабости Роберт не мог. И не хотел. Чего-чего, а вот на гордость водка влияла хорошо.

Роберт поглядел назад через плечо. Одри лежала на спине, забросив ноги на спину Франсуа. Платье болталось где-то на талии. Роберт сглотнул и сказал:

– Копы не тупые, и переть через центральные ворота нельзя. Там наверняка засада.

– Ага, ну сдавай задом сразу к трассе. Можно в заповедник заехать, щас ночь, нас не засекут до утра. Ты куда хотел вообще ехать?

– Домой.

Франсуа заржал, и Роберт понял, как жалко это прозвучало. И глупо – отношения с матерью не заладились сразу после поступления в Академию. Миссис Маккамон считала, что эти хиппи из Академии плохо влияют на него, а Роберт не стал объяснять, что пить начал еще дома.

Он впервые вырвался в жизнь после того, как всю свою жизнь провел взаперти в доме, где его растили, как будущего гения. К черту все. Ему хотелось жить полной жизнью. Тоже вот так поиметь согласную на все блондинку на заднем сидении, разве не этим нужно заниматься в шестнадцать? О каких шедеврах вообще может идти речь?

Сдавать задним ходом Роберту удавалось еще хуже. Машина виляла задом, как пьяная проститутка. Роберт путал педали, а взгляд никак не мог сфокусироваться на зеркале заднего вида. Когда он обернулся и посмотрел назад через плечо, то вместо дороги только и делал, что глазел на голую грудь Одри, которая колыхалась из-за неровной езды, как желе.

А еще эта красная лампочка не давала покоя.

На трассе, которая спиралью обвивала заповедную гору, фонарей не было. Роберт врубил дальний и утер пот со лба. Все-таки выехал! Видел бы Кейн! А говорил, что Роберт никогда не научится нормально водить. Он покосился на пассажирское сидение. Жаль, что Алекс уехал раньше окончания учебного года. Было бы у них еще одно незабываемое приключение.

Роберт дал газу. А еще нагнулся, вытащил пачку листов с зарисовками и закрыл надоевшую красную лампочку. Правда, с ней скрылся и спидометр, и еще куча полезного, ну так и штрафовать за превышение скорости здесь разве что лоси да олени могут.

Одри громко застонала, и Роберт открыл окно, чтобы хоть немного заглушить горячие звуки с заднего сидения, а заодно остудить горевшие щеки. Франсуа – везучий сукин сын.

Стоны становились только громче, а после вдруг перешли в захлебывающийся мокрый кашель, от которого сердце ушло в пятки.

Роберт обернулся.

У Одри носом шла кровь. Она пыталась оттолкнуть Франсуа, но тот запутался в ее одежде и своих спущенных штанах.

– На дорогу смотри, придурок! – крикнул он Роберту.

Роберт в последний момент увернулся от столкновения с ограждением. Черт, это же серпантины, а не прямая дорогая. Дальше только хуже будет.

Одри кашляла, плевалась, стонала, но уже совсем иначе. Смотреть на возню на заднем сидении было некогда. Даже в зеркале заднего вида. В следующий поворот Роберт вошел почти идеально.

– Чувак, не гони так! Сбрось скорость!

Слушать Франсуа Роберт не стал. Он чувствовал себя за рулем уверенно, как никогда раньше. Настолько, что даже убрал одну руку с руля.

– Как Одри? – бросил он.

– Жить будет, – проворчал Франсуа и стал перебираться на пассажирское сидение.

И тут машину занесло.

Одри заорала.

А Роберт вместо того, чтобы смотреть на дорогу, почему-то посмотрел на Франсуа, который успел перелезть на переднее сидение. Его батник был весь в крови девушки.

– На дорогу смотри! – заорал бледный Эйзенхауэр.

И только тогда Роберт посмотрел.

Что-то темное, огромное и изогнутое возвышалось посреди дороги. Фары выхватывали из темноты то ветви, то шерсть. То зеленые точки глаз.

Откуда у деревьев глаза? Неужели они встретили энта?

– Тормози-и-и-и!!..