Завоевать сердце гения

На тормоз Роберт нажал слишком резко для той скорости, на которой они мчались навстречу к ожившей легенде.

Машина завертелась юлой, Роберта отбросило на дверцу. Руль жил своей жизнью. Кажется, к нему, чтобы перехватить крутящийся руль, потянулся Франсуа.

Истошно вопила Одри. Ей вторил визг тормозов. Мир перед лобовым стеклом превратился в калейдоскоп.

В приоткрытое окно ворвался ветер, снес листы бумаги с приборной панели, и снова сверкнула победным светом красная лампочка.

Тормозная жидкость была на исходе. Вот, что она означала.

Роберт закрыл глаза.

А когда в следующий раз открыл, то узнал, что с момента аварии прошло больше месяца. Ему рассказал об этом Франсуа, на глазах которого появилась повязка, а в руках трость.

– Лучше бы ты не выходил из комы, Маккамон, – сказал ему Эйзенхауэр и рассказал, что той ночью он убил мужчину и женщину, которые были во второй машине, с которой они столкнулись.

Роберт не стал рассказывать про то, что видел на дороге.

А мать сказала, что Бог оставил ему жизнь, только потому что до этого Он наградил его величайшим даром. А кроме творчества, ничего стоящего в жизни Роберта нет и не будет.

⁂

Дрова в камине почти догорели. В полумраке слышу, как стучат мои зубы, когда делаю глоток из хрустального бокала. Но холод здесь не причем. Вино закончилось, но я не чувствую опьянения.

Только дождь барабанил по жестяному козырьку на фасаде дома. Других звуков в пустом доме не было.

Маккамон так внимательно смотрит в огонь, как будто может увидеть там недостающие детали той ночи.

– А Одри?

– Ни царапины.

Глава 27. План

Сны снились беспокойные – Элеонора находила меня и, привязав к стулу, требовала обещанную статью. А я вырывалась и кричала, что насилие не совместимо с творчеством.

Проснулась из-за того, что задыхаюсь. Ночью так и повалилась в кровать в футболке и простыне, завязанной на талии, а за время сна они обмотались вокруг тела и так стянули меня, что ни продохнуть.

Не до конца проснувшись, стала сдирать с себя простыню, а после и футболку, словно это и были веревки Элеоноры. И потом услышала:

– И тебе доброе утро.

Медленно обернулась.

Роберт Маккамон. Провел со мной ночь. В одной постели.

А теперь, приподнявшись на локтях, внимательно рассматривал. Было на что посмотреть – я была полностью голой.

Снова натянула на себя простынь, пролепетала: «И тебе доброе утро» и что-то о том, что в ванную я первая.

– Воды нет! – крикнул Роберт, когда я уже схватилась за дверную ручку ванной комнаты.

– Даже зубы не почистить?

Не говоря уже о душе.

– А смысл их чистить? – с тяжелым вздохом сказал Роберт.

Взъерошенный, помятый, только со сна. Обнял подушку и смотрит на меня, а в глазах бесы пляшут. Эти бесы знают, для чего мужчине может понадобиться свежее дыхание.

Спряталась за дверью ванной, потому что от его взгляда во рту пересохло. Может быть, просто похмелье. А может быть, нет.

Проверила кран на всякий случай, но Роберт не соврал. Постояла какое-то время перед зеркалом – волосы растрепаны, глаза горят, губы потрескавшиеся. На утро после бутылки вина запах изо рта соответствующий. Ох, красота.

Пальцы расческу не заменят, а прополоскать рот можно разве что соком. Выбралась из ванной, спустя какое-то время, потому что не сидеть же там вечно.

Но гения в комнате не оказалось.

Дверь нараспашку, как и окно возле кровати. И голоса доносятся с улицы.

– … я тут взял, мистер Маккамон, что в магазине подсказали…

Глянула в окно – парень примчался на байке Роберта, и теперь передавал ему бумажный пакет с продуктами. Было очень холодно, вот так стоять в одной простыне на голое тело, но я не могла сдвинуться с места.

Особенно, когда услышала:

– Вы простите, что так рано, мистер Маккамон. У меня утренняя смена в участке, мой черед дежурить в архиве.

Сердце сделало кульбит. А в голове закрутились шестеренки.

– Чип? – крикнула я. – Чип Закси?

Закси-младший испуганно вскинул голову. Кажется, отец не предупредил, что Маккамон не один. Оглядев пустые окна, Чип наконец-то нашел взглядом дальнее, из которого я и выглядывала.

– Доброе утро, мисс, – кашлянул он, его глаза скользнули ниже и он тут же отвел их в сторону.

Ах ну да, тонкая простынь не скрывает реакцию моего тела на холод. Но было не до того.

– Помнишь меня? – не отставала я. – Мы учились вместе! Сейчас оденусь, подожди пять минут!

Раньше, чем он ответил, я бросилась к одежде на стуле и натянула высохший батник и джинсы. Ботинки нашлись возле камина. Носками, бюстгальтером и даже трусиками решила пренебречь. Нельзя упустить Чипа.

Добежала до входной двери быстро. Маккамон оставил все двери нараспашку, а путь был прямой, хоть и длинный через анфиладу комнат.

На Роберта я налетела со всей скорости почти на входе.

– Ты что творишь? – прошипел он. Его глаза метали молнии.

– Дай мне поговорить с ним, быстрее!

– Даже «быстрее»? Тогда иди, конечно, – едко ответил он и отошел в сторону с бумажными пакетом, из которого торчал багет.