Завоевать сердце гения

Глава 32. Взаперти

– Сядь рядом с ним.

Я послушно опустилась, невзирая на то, как сильно при этом задралось мое короткое платье. Франсуа привязал и меня к шкафчику.

А после опустился напротив, тоже на пол, откинул голову назад, вытянув ноги перед собой и закрыв глаза. Столько было мест, а он сел на пол возле плиты.

– Роберт уже рассказал о той ночи?

– Только то, что помнил.

– То есть почти ничего?

Я не собиралась подсказывать Франсуа, поэтому только кивнула.

– Тогда приготовься слушать. Времени как раз должно хватить.

– Для чего?

Франсуа ответил мне тем же – проигнорировал мой вопрос. Как артист перед выступлением, он словно вслушивался в вступительные ноты оркестра. А после выпрямился, подтянулся, даже сидя на полу. Слепые глаза вспыхнули пламенем.

Час пробил. Звездный час.

– В свои пятнадцать, когда Роберт только поступил в Академию, он ни черта не знал жизни. Смотрел круглыми глазами все: девушек, пиво, вечеринки. Слушал лекции так, словно с ним разговаривали сами Боги. А еще, черт, все словно с ума посходили, когда узнали, что с нами будет учиться сам Роберт, мать его, Маккамон. Это было невыносимо.

– Невыносимо для такого, как ты, Франсуа?

– Всего в своей жизни я добивался сам! Потом и кровью. Годами я изучал навыки и работы мастеров. Совершенствовал технику, добивался академически точных изображений. Я жил абстракцией. В нищете, голоде, откладывал каждую копейку. Учился между подработками. И наконец, исполнилась моя мечта – я поступил в Академию. А после… появился Роберт. И даже раньше, чем он приехал, он уже считался самым перспективным молодым художником. Весь кампус стоял на ушах. И все, чего я добился трудом, ушло к этому юному дарованию, который даже прописных истин не знал толком!

Франсуа перевел дух.

– Он был весь такой правильный. Хотя и говорил, что пил дома, но знаешь… Между тем, когда таскаешь элитный алкоголь из маминого подвала и напиваешься дешевым пойлом, которое не допил твой отец, потому что отрубился раньше, есть огромная разница. Над ним смеялись, но могли бы громче, если бы его талант не был так очевиден. Для всех и каждого… Кажется, это была очередная вечеринка, где опять восхищались набросками Роберта, которые он в спешке набросал на лекции… А я уже изрядно набрался. И сказал, что могу лучше. Что добьюсь, стану лучше. Все они рассмеялись мне в лицо. Сказали, где я – сын алкоголика – и где Роберт, который начал рисовать еще в пеленках.

Рядом со мной громко застонал Роберт. Эйзенхауэра аж подбросило. Черты лица исказила ненависть. Сколько лет он прятал истинные чувства? И почему теперь решил, что время правды пришло?

Почему именно теперь? Я украдкой оглядела темную кухню, но ничего не зацепило взгляд.

– В ту же ночь я пообещал самому себе, что сделаю все, что испортить жизнь этому гению.

В окна хлестал дождь и тяжело дышал Роберт. Стараясь не делать резких движений, коснулась руки Роберта и почувствовала, как он сжал ее в ответ.

– Тебе это удалось.

– Почти. Но ведь он встретил тебя… Знаешь, что он сказал мне, когда я поднялся в его спальню после того, как ты сбежала?

Ага, значит, это Эйзенхауэр его разбудил. Решил поплясать на костях, убедиться, что Роберту достаточно больно.

– Что ты его второй шанс избавиться от той грязи, которой было предостаточно в его жизни. Что с тобой он впервые почувствовал себя живым, а не трупом в склепе… Как будто он действительно мог знать, что такое ощущать себя заживо погребенным. Знаешь, как я орал, когда впервые открыл глаза в больнице и ничего не увидел? Мне кололи успокоительные по часам, со мной говорили психологи. Я принял даже это, ради Роберта.

– Ради того, чтобы и дальше портить ему жизнь?

– Посмотри на меня! И кто кому испортил жизнь, Денниза? – едко спросил он.

Франсуа сделал глубокий нервный вдох. Вот, кто никогда и ни за что не отпустит прошлое. Кто не видит ни будущего, ни настоящего, в буквальном и переносном смысле.

– Алекс тоже был правильным. Как-то, когда Роберт свалился без чувств после вечеринки, Кейн высказал мне все, что обо мне думал. Что я перегибаю палку, постоянно подначивая Роберта выпить еще или покурить травки для вдохновения. И что Роберт слишком доверчивый и идет у меня на поводу. Я стал думать, как внести разлад в отношения Роберта и Алекса, чтобы избавиться от него, ведь я был как никогда близок к желаемому. О Роберте уже пошла слава, как о вечно пьянице, а тремор рук стал сказываться на картинах. Мне не пришлось долго ломать голову, родители Кейна объявили о переезде. И когда Алекс умотал в Калифорнию, Роберт оказался целиком в моей власти. И скоро мы узнали, что его отчислили.

– Ты ведь добился того, чего хотел. Так почему не оставил его после этого в покое?