Завоеватели

золото и серебро и выделывают из них украшения, шестые

проводят, дороги и строят мосты, седьмые обтесывают

каменные плиты и воздвигают храмы и дворцы. Чинов-

ники ведут им учет и пересылают с места на место, ука-

зывая, что и где нужно делать. :Все их изделия идут

на склады инки и оттуда распределяются между населе-

нием.

У инки имеется большая постоянная армия. Он часто

ведет воины с соседними полудикими племенами и при-

соединяет их к своему государству. В недавно завоеван-

ные провинции посылаются особые учителя, которые

обучают вождей и их семьи языку квичуа. Наиболее спо-

собных из молодежи отправляют на выучку в Куско,

Квито или другие большие города, а когда они научатся

ремеслам, земледелию и искусству составлять и читать

квипус, их возвращают на родину и делают там началь-

никами.

Долго говорил амаута об учреждениях и обычаях

своей страны. От его рассказов, Пизарро становилось не

по себе. С таким государством не так легко будет спра-

виться, как с безоружными индейцами северных частей

побережья. Жителей в Перу, как уверяет амаута, числит-

ся около десяти или одиннадцати миллионов, между тем

как во всей ,Испании их не наберется и пяти с полови-

ной. Империя инков имеет вдвое больше людей, чем

Испания! Как же покорить ее со ста восемьюдесятью

солдатами? Правда, у испанцев есть стальные латы, ло-

шади и ружья. Испанцы хорошо знают воинское искус-

ство, но их - маленькая горсточка, а противников у

них - десять миллионов. Покорить такую страну с таким

отрядом - пустая мечта.

В беседах с амаутой прошло два дня. Закончив по-

следний допрос, Пизарро долго ходил по палубе и ду-

мал. Положение казалось ему безнадежным. Если все,

что рассказывал старик, - правда, нужно поскорее сло-

жить на корабль награбленное добро и возвращаться в

Панаму. Но можно ли будет завербовать там хоть одно-

го солдата после такой неудачи?

Кто-то тихо прикоснулся к его плечу. Пизарро

вздрогнул и обернулся. За ним стоял инквизитор - отец

Игнасио.

- Вы кончили разговоры с вашим пленником, сеньор

капитан? - спросил монах.

- Да, я узнал от него все, что мне нужно. Думаю,

что больше его спрашивать не стоит.

- Тогда передайте его в наши руки. Я попытаюсь

обратить его к истинной вере.

- А если это вам не удастся, отец Игнасио?

- Старик - жрец и, значит, служит демонам. Если он

не откажется от своих гибельных суеверий, мы сожжем

его на костре.

- Как хотите, отец Игнасио. Я солдат, и меня это

не касается.

Пизарро повернулся и ушел в каюту.

Монах позвал индейца-переводчика и подошел к свя-

занному амауте. Он долго говорил о христианской вере,

о заблуждениях язычества, об аде и рае. Индеец, плохо

понимавший его речь, путался и перевирал слова. Но ама-

ута все-таки кое-что разобрал. Когда монах кончил, ама-

ута минуты две помолчал и сказал:

- Ты хочешь, чтобы я отказался от нашего бога,

великого. Солнца? Но скажи: ведь оно не умерло, оно

живо? Ведь завтра оно взойдет? И послезавтра взой-

дет?

- Ну, конечно, взойдет, - отвечал дон Игнасио.

- И так, двигаясь по небесным лугам, будет оно всхо-

дить века. Ты умрешь, и я умру, а оно все будет всхо-

дить и светить людям, травам и деревьям. Оно ласковое

и доброе, добрее его ничего нет в мире. Так как же ты

хочешь, чтобы я перестал почитать его?

- Если ты не откажешься от своих суеверий, ты ум-

решь на костре.

Амаута вдруг преобразился. Его лицо вспыхнуло ру-

мянцем, глаза засверкали, голос. зазвучал громко и

сильно:

- Слушай, черный человек. Всю жизнь я учил нашу

молодежь не бояться боли, не бояться смерти. Чтобы

приучить моих учеников к лишениям, я много дней воз-

держивался от пищи. Чтобы приучить их презирать, раны,

я ножом протыкал себе вот эту руку и смеялся, когда у

меня текла кровь. Если бы я теперь испугался костра, что

сказали бы обо мне мои ученики? Они сказали 6ы: «зря

мы учились у этого лжеца, который говорит одно, а

делает другое. Но они этого не скажут! Ради великого,

светлого Солнца амаута вытерпит все.

- А молодец все-таки этот старикашка! - раздался

из темноты чей-то голос.

Это был 'Альмагро, вышедший на палубу и слышав-

ший последнюю часть разговора. Монах неодобрительно

взглянул на него.

- О грешниках нужно скорбеть, а не хвалить их

упорство, - наставительно произнес он, -завтра утром

этот старик и его девочка умрут на костре.

Не сказав больше ни слова, монах удалился на покой.

Альмагро остался один. Кроме привязанных к мачте

старика и его внучки, на палубе никого не было. Солда-

ты давно спустились в трюм, и даже сторожевой матрос

забрался куда-то в укромный уголок и спал непробуд-

ный сном. На темном южном небе многоцветными огня-

ми переливались звезды. Созвездие Южного Креста свер-

кало у горизонта,- словно огненное распятие, воздвигну-

тое над чьей-то неизвестной могилой. В неподвижном

теплом воздухе целыми роями летали у берега светящие-

ся точки - огненные мухи, как их называли солдаты.

Лаской и истомой дышала земля, и пряные запахи ее

цветов и деревьев волной заливали палубу.

Альмагро стал в трех шагах от пленников и присло-

нился к борту. Он не мог оторвать глаз от девочки,

прижавщейся к старику. На ее лице, едва белевшем в

сумраке ночи, глаза чернели, как темные провалы, и на-