Завтра, завтра, завтра

В августе, когда работа над «Дублями» подошла к концу, подошел к концу и брак Саймона и Анта. Верховный суд Калифорнии постановил, что мэрия Сан-Франциско превысила свои полномочия, а потому все выданные ею лицензии на брак признаются недействительными. Удивительно, но Анта решение Верховного суда подкосило гораздо сильнее Саймона. Саймон, переживший приступ торшлюспаник, довольно спокойно воспринял неприятную новость: он успел к ней морально подготовиться и прекрасно осознавал, в какой стране и в какое время живет. Вынюхав пару дорожек кокаина, приберегаемого им для особого случая, он, как ни в чем не бывало, отправился на работу.

– Прости за этот бессмысленный вершлиммбессерунг, – повинился он перед Антом, взявшим отгул. – Хотелось как лучше, а получилось как всегда.

Ант молча натянул на голову одеяло. Если бы в его жилах текла горячая кровь, он позвонил бы конгрессмену, ринулся бы протестовать в Сакраменто, столицу Калифорнии, или завалил бы газеты разгромными письмами и петициями, но, увы, он не был рожден для политической борьбы, организации сопротивления или митингов.

Он не показывался на работе уже целую неделю, когда его навестила Сэди.

– Вот уж не думал, что с такой охотой променяю свободу на супружество, – признался он. – Но жить в браке – совсем не то, что просто жить вместе. Мне посулили златые горы, а оставили на бобах. Меня надули!

Вернувшись в офис, Сэди пригласила к себе в кабинет Маркса и Сэма.

– Пусть в «Кленбурге» играют свадьбы, – заявила она.

– Ты же не веришь в институт брака, – подколол ее Маркс. – Пожалей невинных цифровых персонажей. На что им сдались эти архаичные традиции?

– Есть люди, для которых «Кленбург» – единственное место, где они могли бы пожениться, – объяснила Сэди. – И для чего еще создавать виртуальные миры, как не для того, чтобы исправлять несовершенства реальных?

И вот, спустя три года после выпуска, в «Кленбург», не поднимая лишнего шума, добавили новые функции, одна из которых предлагала игрокам официально оформить их отношения. Супругам Кленбурга, как и настоящим супругам, дозволялось приобретать в совместную собственность недвижимость и объединять лежавшие на банковских счетах кленобаксы. Однако, в отличие от настоящего мира, в Кленбурге в брак могли вступать совершеннолетние граждане вне зависимости от их половой, сексуальной или иной принадлежности. И то правда, глупо было спрашивать, к какому полу принадлежат брачующиеся, когда великое множество жителей Кленбурга не причисляли себя даже к человеческому роду. Ладно, если бы они просто считали себя хипстерами, как мэр Мазер! Так ведь нет – среди них попадались эльфы, орки, монстры, пришельцы, феи, вампиры и прочие сверхъестественные и небинарные существа, никак не вписывающиеся в узкие рамки двуполой гендерной идентификации.

И вот дождливым октябрьским утром Антонио Руис и Саймон Фримен в торжественной обстановке вторично поженились в мэрии Кленбурга. Сэму и Сэди даже не пришлось бежать за зонтами: накануне вечером о виртуальных зонтах позаботились разработчики.

Сэм, желавший, чтобы в игровом мире все выглядело правдоподобно, принял в реальном мире сан священника, и мэр Мазер, соединив сердца Саймона и Анта, попросил выйти вперед тех, кто хочет последовать их примеру. К вечеру он поженил двести одиннадцать пар.

Прошло несколько недель. Пятьдесят тысяч пользователей удалили аккаунты в «Кленбурге». Двести тысяч – добавили.

Посыпались угрозы. В основном угрозы расправы – в электронном и бумажном виде – адресовали Сэму. Один раз очень убедительно сообщили о минировании офиса «Нечестных», и всех сотрудников срочно вывели из здания. Рабочий день пошел насмарку. Выли дурными голосами гомофобы: они обвиняли «Кленбург» в излишней политизированности. В унисон им вторили правозащитники: они обвиняли Сэма в спекулировании на животрепещущей теме и использовании этой темы в рекламных целях. Почуяв, что запахло жареным, засуетились падкие на сенсации журналисты, и издания запестрели статьями как в поддержку мэра Мазера, так и против него. «Ньюсуик» разродился обзором «Политические игры? Мэр Мазер не видит в них ничего плохого», а Сэм, выступая в очередном телевизионном ток-шоу, процитировал канадского культуролога и философа Маршалла Мак-Люэна: «Игры, в которые играют люди, могут о них многое рассказать».

Обеспокоенный Маркс обратился в охранную фирму, и несколько недель за Сэмом неотлучно, как тень, следовал телохранитель – бывшая русская чемпионка по тяжелой атлетике Ольга.

Сэм взял за правило отвечать на все письма, даже самые гнусные и бестактные. Однажды Сэди застала его придумывающим ответ на послание, начинавшееся словами: «Уважаемый сэр! Китаезо-жидовская морда, педрило-вздыхатель!»

– «Уважаемый сэр», – скрипнула зубами Сэди. – Боже, какие мы куртуазные.

Скомкав листок, она запустила его через всю комнату. Ее терзали угрызения совести: кашу со свадьбами заварила она, а расхлебывать ее приходилось Сэму, главе Кленбурга.