Завтра, завтра, завтра

– …Место, где его убили!

– Боюсь, людям будет тяжело работать, постоянно натыкаясь на огромное кровавое пятно.

– А никто и не говорил, что будет легко, – огрызнулась Сэди.

– Может, прикроем его большим старинным ковром? Марксу нравились декоративные коврики ручной работы. Те же килимы.

– Не нахожу в этом ничего смешного.

– Прости, Сэди. Я не собирался изощряться в остроумии. Я замучился как собака. Честное слово, Сэди, неужели ты не хочешь, чтобы люди вернулись к работе?

– Не знаю.

– Может, придешь и сама на все взглянешь? – с надеждой спросил он. – Потолкуем вместе и все решим. Давай я за тобой заеду?

– Нет, Сэм, я не желаю на это смотреть. Не желаю, мать твою так! Ты меня понял?

– Понял.

– Просто позаботься обо всем сам.

– Что я и делаю, Сэди.

Они помолчали. Сэди хрипло дышала в трубку.

– Господи, Сэм, это же просто кошмар, – с отчаянием в голосе произнесла она наконец. – Может… Может, нам лучше переехать в другое здание? Даже если мы отмоем пол, думаешь, кто-нибудь захочет работать в этом офисе?

– Боюсь, переезд для нас – это непозволительная роскошь, – промямлил Сэм. – Работа буксует, мы ничего не успеваем, третий месяц впустую платим людям зарплату. Саймону и Анту надо закончить ДСШ – 4, причем немедля. А в декабре кровь из носу должно выйти дополнение к «Церемониймейстеру».

– Ант хочет вернуться? – удивилась Сэди.

– Да. Так сказал Саймон.

– Какой храбрец, – зло процедила Сэди, и Сэм понял, что она распаляет в себе гнев. – Значит, по-твоему, мы переехать не можем? И почему, собственно? Не потому ли, что тебе влом переезжать? Или по какой-то более серьезной причине?

– Сэди, я тебя не обманываю. Причина более чем серьезная. Я только что беседовал с нашим бухгалтером. Перезвони ему, если не веришь.

– Ты, как всегда, искажаешь реальность в угоду собственным желаниям.

– Каким желаниям, Сэди? У меня только одно желание – вернуть людей на работу.

– Не знаю, не знаю, Сэм. Наверняка тебе хочется чего-нибудь еще, верно?

– Да, мне хочется, чтобы наша компания осталась на плаву. Вот и все. Маркс хотел бы того же.

– Маркс больше ничего не хочет, – отрезала Сэди. – Знаешь что, Сэм? Делай, что хочешь. Тебе не привыкать.

– Да что с тобой, Сэди?

– А ты будто не знаешь?

Сэди бросила трубку.

«8 – Сэди…» – размашисто вывел Сэм.

Что ж, делать нечего – придется ему заниматься делами компании в одиночку и ждать, когда Сэди оправится от потери и приступит к работе.

Утро тянулось бесконечно. Сэм взглянул на часы – одиннадцать. Мастер по ремонту и укладке полов появится только часа через два. Сэм лег на жесткий оранжевый диван, стоявший в кабинете Маркса, и закрыл глаза. Но вздремнуть ему не дали.

На столе затрезвонил телефон, и Сэм рассеянно, не задумываясь, кто это может быть и есть ли у него право отвечать на адресованные Марксу звонки, поднял трубку.

– Ура! – зазвенел женский голос. – Кто-то ответил! Автоответчик забит под завязку. Я отправила несколько писем на электронную почту Маркса, другой у меня нет, и…

– Мазер слушает. С кем я говорю? – нетерпеливо перебил ее Сэм.

– Мазер? Ух ты, какая честь! Ужасна рада вас слышать!

– С кем я говорю? – повторил Сэм.

– Ой, простите. Меня зовут Шарлотта Уэрт. Мы с мужем общались с Марксом по поводу нашей игры, когда… когда… Одним словом, Маркс заинтересовался и обещал нам сотрудничество. Может, он упоминал о нашей игре? Там про апокалипсис и выживших после него маму и дочку. У матери амнезия, а дочь – малышка возраста Итиго. Вокруг рыщут вампиры, точнее не то чтобы вампиры, это сложно объяснить по телефону…

– Впервые слышу, – сухо оборвал ее Сэм.

– Да-да, я понимаю, вам совершенно не до того, но мы отдали Марксу эскизы наших «Дней бесконечности», так мы назвали игру, оставили их в папке в его кабинете, и нам бы очень хотелось их вернуть, по возможности.

– Ничего об этом не знаю, – раздраженно отозвался Сэм.

– Но если вдруг вы их увидите… Или попросите кого-нибудь их поискать… Они в черной папке с вензелем «АУ». «А» – от имени Адам. Так зовут моего мужа…

– Господи, да вы в своем уме? – застонал Сэм. – Маркс мертв! А у меня нет ни времени, ни желания разыскивать папку вашего мужа или выслушивать славословия вашей дебильной игре!

– Простите, простите, – жалобно всхлипнула Шарлотта, окончательно разъярив и без того взбешенного Сэма. Даже Сэди, доведшая его до белого каления, не плакала. Так какого черта эта незнакомка ревет в три ручья?

– Я понимаю, прекрасно понимаю, что сейчас неподходящее время, но нам нужны эскизы. Прошу вас, будьте добры…

Сэм прервал разговор.

Осенью 1993 года режиссер, ставивший «Макбета» в объединенном драматическом театре Гарварда и Рэдклиффа, решил не выпускать Маркса на сцену в образе привидения Банко. Актеру, исполнявшему роль Макбета, надлежало таращиться на пустой стул, стоявший во главе длинного пиршественного стола, и при появлении призрака, которого мог видеть только Макбет, бомбардировать его сдобными булочками, похищенными накануне вечером из обеденной залы «Адамс Хауса».