Завтра, завтра, завтра

После празднования десятилетия Сэма Анну пригласили в субботнее мультипликационное шоу с поющими синими крохами-троллями. Однако спустя несколько дней продюсеры шоу выставили ее за дверь, сославшись на ее «чересчур этнически окрашенный голос». Анна пожала плечами: странно, что такого «этнически окрашенного» продюсеры нашли в ее голосе типичной «анджелинос»? Впрочем, докапываться до истины она не собиралась. Возможно, она бездарно провалила пробы из-за бесталанности и плохой актерской игры. Возможно, им пришелся не по вкусу ее маленький рост. Возможно, они были расистами, сексистами или скрытыми извращенцами. А возможно, она им просто не понравилась. И кто она такая, чтобы убеждать их в обратном? Кто она такая, чтобы учить кого бы то ни было жизни?

Анна с пользой проводила затянувшиеся на Западном побережье каникулы и посещала различные курсы: актерского мастерства (постановка голоса, подготовка к прослушиванию, пластика движений), танцев, йоги, программирования, написания мемуаров. Она медитировала. Наведывалась к психотерапевту. Помогала родителям в пиццерии, когда им требовались лишние руки. И с тревогой наблюдала, как медленно, но неуклонно тают средства на ее банковском счету. Живя у родителей, Анна тратила значительно меньше, чем прежде, но все-таки тратила. Расходы были неизбежны. Жизнь, как ты ее ни проводи, – не самая дешевая штука. Все стоило денег. Те же курсы, которые Анна считала необходимыми. Та же купленная ею подержанная машина. Те же новые фотографии и одежда. Она платила родителям за кров и стол, хотя они всячески отговаривали ее от этого, и мечтала снять собственное жилье, перебраться в престижный район и устроить Сэма в приличное учебное заведение взамен захолустной школы Эхо-Парка. Она грезила о работе, потому что безработица грозила лишением профсоюзной медицинской страховки и ей, и Сэму. Она твердила агенту как заведенная: «Найди мне хоть что-нибудь. Я согласна буквально на все».

В сентябре она трижды ходила на прослушивания. В первый раз – в национальную труппу, отправлявшуюся на гастроли с мюзиклом «Юг Тихого океана», где ее рассматривали на второстепенную роль Лиат с возможностью подменять заболевших актеров, игравших более важных персон. Анна заклеймила этот мюзикл «расистским». Кроме того, мысль о годовом турне и разлуке с Сэмом приводила ее в смятение. Во второй раз она пробовалась на роль «этнической» горничной, влюбленной в героя мыльной оперы «Главный госпиталь». По сценарию героиню звали Химена, однако агент уверял, что продюсеры открыты для представительниц всех рас и национальностей – от Ла Тойи и Меймей до Анны (конечно, при условии, что Анна не «белая»). В третий раз Анна проходила отбор на роль ведущей свеженького – с пылу с жару – игрового шоу «Жми кнопку!». Планировалось, что «Жми кнопку!» переманит часть зрительской аудитории у другой популярной телеигры «Угадай цену», потому что тянуть «Жми кнопку!» будет знаменитый конферансье Чип Уиллингем. Чем этот Чип так прославился, Анна не имела ни малейшего представления. Возможно, тем, что тянул во всех шоу одеяло исключительно на себя. Игре требовалась вторая телеведущая, она же – лицо шоу (именно лицо, потому что рот телеведущим открывать не полагалось). До телеведущей Анна в прямом смысле не дотягивала (подкачал рост в метр шестьдесят пять сантиметров), но во всем остальном обладала поистине модельной внешностью: была худа, стройна и скуласта. И когда надевала туфли на высоченном каблуке, мужчины сворачивали шеи, лишь бы на нее полюбоваться. Однако продюсерам шоу «Жми кнопку!» требовалась не абы какая азиатка от двадцати до тридцати лет, но азиатка с «отменным чувством юмора». То есть, если не прибегать к экивокам, женщина, способная, не моргнув глазом, сносить публичные унижения. Анна презирала телеведущих, не достойных, по ее мнению, звания актеров. Сама она училась в Северо-Западном университете и некоторое время посещала Королевскую академию драматического искусства. Выступала на Бродвее! Была профессионалом. Мастером своего дела.

На пробах «Жми кнопку!» ей всучили пару красных туфель на шпильке, плотно облегающее черное вечернее платье и велели переодеться. Женщина-режиссер окинула ее проницательным взглядом и веско произнесла:

– У нас стильное шоу.

– Ух ты… – запнулась Анна, не найдя, что на это ответить. – Ничего себе…

Режиссер погоняла Анну по сцене, заставляя выполнять нехитрые действия: поднимать и опускать занавес в заданном темпе, демонстрировать пустую коробку, провожать участников игры за кулисы, выносить громадный чек, смеяться и вежливо аплодировать.

– Шире улыбку, Анна, – командовала режиссер. – Покажи мне зубы! Счастливые глаза!

Анна скалилась, сверкая зубами.

– Отлично! И еще одно. Смех, Анна. Чипа необходимо подзадоривать, давать ему понять, что он отмочил классную шутку, даже если его шутка стара как мир. Понимаешь, о чем я?

Анна рассмеялась.