Завтра, завтра, завтра

– Не-а, мам. Мне не больно-то нравится выделываться на сцене.

– Я понимаю, но это уникальная школа, в нее ходят дети со всего Лос-Анджелеса. Кого там только нет. Наверняка ты нашел бы среди них верных друзей. Не знаю, обратил ли ты внимание, но «анджелинос» предпочитают держаться особняком. Жители Востока не показываются в западных районах, а жители Запада – в восточных. Хотя, как ни странно, Восток, где обитают бабушка с дедушкой, вовсе не восток, а запад. Потому что, если уж начистоту, районы, расположенные на западном берегу реки Лос-Анджелес, и есть тот самый пресловутый Запад.

Сэм и Анна дружно расхохотались: какая, в сущности, разница, где жить – на западе или востоке? И почему людей волнуют подобные глупости?

– В школе, – продолжала Анна, – у меня был парень.

– Всего один? – озорно подмигнул Сэм.

– Зато какой! Внук одного из старейших воротил кинопромышленности. Потомственный миллионер, усек? И жил он на самом что ни на есть западном Западе, в элитном Пасифик-Палисейдс, то есть западнее и не придумаешь. Но он всегда приезжал ко мне по первому зову. Не успевала я набрать его номер, как он уже был тут как тут. Быстрый, словно молния. А ты понимаешь, что это попросту невозможно – с нашими-то пробками. И тогда я прижала его к стене: «Колись, бро, как ты умудряешься долететь до моего дома с противоположного конца города за считаные минуты?» А он дико ухмыльнулся и ответил, что это секрет.

Анна-актриса, подогревая интерес сына, замолчала, искусно выдерживая драматическую паузу.

– Он открыл тебе этот секрет? – затормошил ее Сэм, изнывая от любопытства.

– Нет. Он вообще был не от мира сего и туп как пробка. Мы постоянно грызлись как кошка с собакой и очень быстро расстались после того разговора. Но на прошлой неделе я рассказала эту историю Эллисон, второй телеведущей шоу «Жми кнопку!», и Чип, подслушавший нас, воскликнул: «Он ездил окольными путями. По тайным шоссе!»

– Тайным шоссе?

– Именно. Я, как и ты, захлопала глазами, и Чип объяснил, что на заре времен, когда в Лос-Анджелесе только-только начиналось кинопроизводство, главы киностудий проложили тайные шоссейные дороги, чтобы всегда и везде поспевать вовремя. Все это держалось в строжайшем, известном только им, секрете. Чип предположил, что мой парень, как ты помнишь, любимый внук одного из директоров киностудии, мог разнюхать про эти шоссе. Еще Чип сказал, что одна из дорог, предположительно, вела с востока на запад, от Силвер-Лейк до Беверли-Хиллз, а другая – с севера на юг, от Студио-Сити до Корея-тауна. Чип посулил мне десять тысяч долларов, если я их найду. Чудак-человек. Можно подумать, если я наткнусь на тайное волшебное шоссе, я доложу ему об этом.

– Надо их сыскать! – загорелся идеей Сэм. – Тогда мы за один миг домчимся от нашего дома к дому бабушки и дедушки.

– Да, надо их сыскать! – поддержала его Анна.

– Главное – действовать основательно. Теперь мы станем возвращаться в Студио-Сити разными путями. Я начерчу карту, и рано или поздно мы эти шоссе найдем. Не сомневайся.

Они быстро неслись по извилистой Малхолланд-драйв, как вдруг на дорогу, прямо перед машиной, выкатился меховой клубок. Анна ударила по тормозам, и машина вильнула в сторону. Клубок замер. В свете фар он казался то ли некрупной светлой собакой, то ли седоватым койотом. Одним словом, типичным представителем американской фауны.

Животное затрусило прочь.

– Бог мой, – застонала Анна, – как думаешь, мы его не задели?

– Не задели, – успокоил ее Сэм. – Слегка напугали. Он выглядел вполне бодрым, когда убегал.

– А кто это был – собака или койот?

– Не знаю. Их сам черт не разберет.

Анна рассмеялась.

– Верно. В следующий раз прихватим дедушкину энциклопедию, чтобы не ошибиться.

– А что, есть какая-то разница? – удивился Сэм.

– Возможно, и нет, – подумав, ответила Анна. – А возможно, задавить чужого любимца все-таки хуже, чем дикого зверя. Койот, он сам себе хозяин. Никто по нему плакать не станет. Дурно, наверно, так говорить, да? У койота не меньше прав на жизнь, чем у кого бы то ни было.

Анна заглушила двигатель, чтобы немного прийти в себя. Фары потухли, и они с Сэмом очутились в полной темноте. Анна, не успевшая освоиться в новой машине, трясущимися руками шарила по приборной панели, ища кнопку аварийного освещения.

– Господи, ну и мгла, – бормотала она. – Тьма египетская.

Вначале Сэм увидел огни. Два светящихся, растущих, ширящихся с каждой секундой глаза, рыскающих в ночи. Высматривающих их с мамой. Сэм помнил, как в его голове мелькнула нелепая мысль: «Они не найдут нас. Нам ничего не грозит. Нас укроет спасительный мрак».

Пронзительно завизжали шины, заскрежетал сминающийся металл, зазвенело – тонко и высоко, будто человеческий вскрик, – бьющееся стекло.