Завтра, завтра, завтра

В старшей школе Лола и Сэм изучали одни и те же предметы, недолго встречались в выпускном классе – надо же с кем-то идти на выпускной – и разбежались по окончании школы. Сэм поступил в Гарвард, Лола – в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе на факультет вычислительной техники. Лола была умна, забавна, своенравна, бесцеремонна и чуточку бездушна. Сэма в ней привлекал главным образом ум. Не такой выдающийся, как у Сэди, но все-таки ум.

Именно с Лолой – хотя это заботило его меньше всего – он потерял девственность. Одним удушающе знойным сентябрьским днем они с Лолой решали дифференциальные уравнения в доме Сэма, когда внезапно отключили электроэнергию, и в комнате мгновенно стало не продохнуть, как в засушливом Палм-Спрингсе. Лола и Сэм разделись почти донага, и Лола ухмыльнулась:

– Ну что, Масур, не упустим свой шанс?

«Почему нет?» – подумал Сэм. Нога его не болела, и он чувствовал прилив сил. Нет, Лолу он не любил, но с ней ему было хорошо и спокойно. Она ему нравилась.

– Надеюсь, я у тебя не первый? – уточнил он.

Семья Лолы исповедовала католицизм, а шею Лолы в те дни украшал крестик, и Сэму совершенно не хотелось, чтобы этот проходной для него эпизод запал ей глубоко в душу.

– Не, расслабься.

И они занялись сексом – удобоваримым и ничем не запоминающимся. Сэм даже не забыл натянуть презерватив, в шутку подаренный ему двоюродным братом. Когда все завершилось, ногу Сэма охватило горячее пламя.

– А я у тебя, похоже, первая? – сострила Лола.

– Нет, – соврал Сэм. Пусть не зазнается, что лишила его невинности.

Помимо Лолы, в жизни Сэма промелькнуло еще четыре сексуальных партнера, ни один из которых не принес ему радости упоения сексом. Он переспал с тремя девочками и одним мальчиком. И все было хорошо, кроме одного: секс доставлял ему намного меньше наслаждения, чем мастурбация. Он стеснялся обнажаться перед людьми. Его раздражали сопутствующие сексу запахи, звуки и выделения человеческого организма. Он боялся, что тело подведет его в самый ответственный момент. Он не мог допустить и мысли о сексе с людьми, перед которыми благоговел, например с Сэди или Марксом. Его любовник предположил, что из-за больной ноги у Сэма понизилась самооценка, но Сэм считал это слишком упрощенным взглядом на проблему. Даже имей он крепкое и полностью здоровое тело, он вряд ли восторгался бы сексом. Хотя нельзя отрицать, что любовник был в чем-то прав. К сожалению, бесконечная боль напрочь отбила у Сэма желание что-либо вообще чувствовать. Он испытывал счастье, когда не чувствовал ничего. Абсолютно. Неземное блаженство сходило на него в тот миг, когда он не думал о своем теле. Когда забывал, что оно у него есть.

Лола, с подстриженными под каре изумрудными волосами, выглядела все той же большеглазой черноокой старшеклассницей: тоненькой, стройной и пышногрудой. На ней было тесноватое платьице с бело-красными маками и туфельки с круглыми носами на рифленой подошве. И пахла она, как обычно, знакомым Сэму шампунем с ароматом апельсина. Макияжем она пренебрегла и лишь накрасила губы ярко-алой помадой, явно намекая Сэму: берегись! Ибо что есть красный цвет, как не сигнал опасности?

– И как тебе? – спросила Лола, когда они вышли из кинотеатра.

– Халтура, – скривился Сэм. – Закос под «Призрака в доспехах». Аниме такое. Знаешь?

– Никогда не слышала, – ответила Лола.

– Ну, если тебе нравится «Матрица», ты обязательно должна его посмотреть.

Заехав в магазинчик на Голливудских холмах, они приобрели «Призрака в доспехах» и покатили к жилищу Сэма, в которое, кроме дедушки с бабушкой да один раз Маркса, никто из гостей не заглядывал.

– Ну, Масур, ты даешь! Это что за вертеп?

– А что тебе не нравится?

– Да все. Такое ощущение, что здесь серийный маньяк поселился. Или свидетель, дающий показания против мафии и готовый свалить отсюда в любую минуту. Голые стены. Матрас на полу. Блин, ты взрослый успешный мужик, а спишь на матрасе! И коробки до сих пор не распаковал!

– Руки не доходили, – буркнул Сэм.

– Ты хотя бы картины какие-нибудь купил бы или пальму в горшке. Хоть что-нибудь, чтобы придать этому логову обжитой вид.

Сэм загрузил диск с аниме. Лола скинула туфли и клубочком свернулась на груди Сэма. Он не возражал. Днем в Лос-Анджелесе все умирали от жары, а ночью – от холода.

Тепло ее тела приятно согревало Сэма. С тех пор как он вернулся в Лос-Анджелес, он, не признаваясь в этом никому, даже самому себе, изнывал от одиночества.

После операции он избегал людей, в стоическом затворничестве перенося грызущую его боль. Но затем, по прошествии нескольких месяцев, когда состояние улучшилось, его одолела тревога: куда подевалась Сэди? Поначалу он успокаивал себя мыслью, что Сэди с уважением отнеслась к его желанию уединиться, но позже заподозрил неладное. Она не навестила его в больнице, ни разу не пришла проведать его дома. Возможно, его культяпка возбуждала в ней омерзение, однако он в это не верил.