Завтрашний день кошки

– Никакой. Это же научный эксперимент. Все задано и обусловлено изначально. «Условный рефлекс» академика Павлова: звон и свет вызывают слюноотделение, даже если печенья нет. Но людей тогда интересовало другое: смогу ли я выдержать непоследовательность и несправедливость…

– На твоем месте я бы на них разозлилась.

– Я был в ярости, уж поверь! Мне не давал покоя вопрос: как именно нажимать на рычаг, чтобы печенье падало всегда? Если не срабатывало, я метался по клетке, плакал, звал на помощь. Люди наблюдали за мной сквозь решетку. И я умолял их починить механизм. Мне даже есть не хотелось, лишь бы все пошло на лад, работало постоянно, нормально, без перебоев.

– Мне так тебя жалко!

– Эксперимент длился довольно долго. И бесил меня несказанно.

Взгляд синих глаз стал жестким, сиамский кот возмущенно фыркнул.

– Другие коты тоже участвовали в этом эксперименте. Все они сошли с ума. Мгновенно. Необратимо.

Пифагор тяжело вздохнул. Никаких иллюзий насчет ученых у него не осталось.

– Позднее мне сказали, что я единственный уцелел и не сломался. Разум и нервная система оказались здоровыми и устойчивыми.

Он разгладил усы.

– Группу ученых возглавляла седая женщина с короткой стрижкой. Она ходила в белом халате и пахла увядшей розой.

– Софи?

– Да. После удачного окончания эксперимента она выбрала меня для других опытов. Ко мне подключили датчики и следили, как функционирует мозг во сне. Фотографировали и все такое прочее. Ты знала, что мы спим дольше, чем все представители царства животных?

– Ты уже говорил мне об этом. Утверждал, что коты проводят во сне полжизни, а люди – только треть.

Я будто бы упрекнула его в том, что он повторяется, но Пифагор ничуть не обиделся.

– Мне кажется, что длительный сон открывает нам свободный доступ к невидимым мирам и помогает общаться с мертвыми.

Я почесала себе лоб. Хорошо бы он рассказал мне наконец о Третьем Глазе.

– Завершив серию опытов, Софи убедилась в том, что я самый выносливый и наиболее сообразительный. Тогда она меня прооперировала, вживила мне Третий Глаз.

Пифагор вновь открыл лиловый пластмассовый клапан, и я увидела прямоугольное узкое отверстие, окантованное металлом.

– Такой вот «интерфейс прямой передачи информации». USB-порт подключен к моему мозгу сложной системой тончайших проводков. Софи назвала его «ГЛАЗ». Это аббревиатура: «Глобальный Локатор, Адаптер Знаний». Таким образом она смогла транслировать мне сначала непривычные ощущения, затем музыку, потом изображения.

– Это устройство проникает в твое сознание?

– Поначалу оно не работало. Меня тошнило, рвало. Одолевали мигрени. Тогда Софи изменила характер передачи. Совместила звуковой и световой сигналы. Так мой мозг их лучше усваивал. Она обучила меня человеческому языку. И наконец я получил доступ к информации, накопленной людьми.

Секрет Пифагора раскрыт! Я рассмотрела внимательней USB-порт, обнюхала его, лизнула, однако человеческие познания оказались безвкусными и ничем не пахли.

– Мы бились над этим семь лет. Семь долгих лет мучительных проб и ошибок. Человеческую мудрость не так-то легко приспособить к восприятию кота. Когда Третий Глаз заработал, мне показалось, что распахнулась дверь и на меня обрушился поток света. Я вдруг понял смысл их поступков и привычек. Постиг законы их мироздания.

Оказалось, все просто: в черепе просверлили дыру, подключили к мозгу аппаратуру – всякие там металлические штуковины, проводки, – закрыли все это пластмассовым клапаном, и готово: постигай мироздание на здоровье! Или тут требовалось что-то еще?

– Я освоил азы, некие базовые понятия, без которых в тайны человеческого бытия не проникнешь. Научился складывать слова, фразы и соотносить их со зрительными образами. Прежде я был напрочь лишен контакта с внешним миром, поэтому теперь открывал его для себя с особенным наслаждением. Вникал во все подробности, старался ничего не упустить, все разгадать и запомнить. С легкостью выучил массу словарных слов: названия животных, растений, материков, городов, рек и гор, философские и научные термины. Труднее всего оказалось складывать из разрозненных элементов некие целостные картины. Вникнуть в их внутренние связи. Пока не получишь ключ к пониманию определенного явления, не встроишь его в общую систему, само по себе оно остается абсолютно непостижимым.

– Ты семь лет потратил на эту головоломку?

Пифагор кивнул.

– Особенно я удивился, когда Софи объяснила мне суть нашего с ней первого эксперимента. Совпадение звона и вспышки красной лампочки с появлением печенья было случайным, бессистемным. Я мог бы до скончания дней выстраивать мнимую последовательность и все равно проиграл бы. Ее попросту не существовало. Вот почему другие коты потеряли рассудок.

– Все мы стремимся найти хоть какой-то смысл в событиях нашей жизни. Ты не смог объяснить феномен печенья и рычага, однако не пришел в отчаяние. Ты уникален. Но скажи: зачем людям понадобились безумные коты?