Завтрашний царь. Том 1

Кощей бочком выбрался из калитки. Взял у Бугорка бубен, почти неслышно опробовал. Стал ударять то кончиками перстов, то костяшками. Заставил рокотать далёким прибоем, па́зыками живой весенней грозы. Горбун вроде уловил меру, потянулся за бубном… ждал ли, что калека-раб, прячущий серыми колтунами уродство, пустится в пляс? Учинит вдруг ломание, как поединщик перед схваткой на мостике? Пройдётся по гудящему ко́лу запястьями, локтями, плечами, коленями, давая голосу бубна всё новые краски…

Бросит вагуду Бугорку, шмыгнёт обратно в калитку.

По делам награда

Когда стало ясно, что в жилом покое скоро не станет места от книг, Лихарь просто перенёс свои занятия в книжницу. Учеников с их лествичниками, судебниками, хвалебниками сперва разогнали по углам, потом выдворили в пустующие палаты, чтоб не мешали. На большом круглом столе, под немигающим взором Матери Всех Сирот, стопками громоздились книги совсем иного свойства. «Свойства морских гадов» попирали «Перечень териаков», с них грозило упасть «Слово о снадобьях отравных и противотравных»…

– Учитель, орудники вернулись! – сунулся в двери дозорный. – Пороша с Шагалой к воротам бегут!

Лихарь с видимой неохотой отложил «Роспись болотным травам северных украин Андархайны».

– Веди сюда немедля.

И они явились, покинув только лыжи, толстые кожухи да кузовки с остатком припаса. Румяные, разгорячённые быстрой гонкой вобрат. С искрами снега, тающего на волосах.

– Славься, Владычица! От воли её, по слову твоему, нашим радением!.. Вот, учитель. Исполнили.

Лихарь принял закрытый чехольчик. Удостоил орудников мимолётного взгляда.

Пороша и Шагала стояли вытянувшись, прижав к сердцу кулаки. Говорили одним голосом, таращились, кажется, на один и тот же камень в стене.

Отрада учителя, гордость воинского пути!

Приняли повеление, убежали, исполнили, возвратились. Живые, здоровые, бодрые. Хоть сейчас опять на орудье.

Откуда же ощущение ненадёжного льда под ногой?

Лихарь посмотрел на образ Владычицы. Всё-таки Аргун Ляпунок был истинный богописец. Женщина с величавым одухотворённым лицом собирала к себе детей, одетых очень по-разному, от парчи до нищенской гуньки. Открывала перед ними книгу и в ней – мир, полный чудес. Глаза, выписанные с едва ли не пугающей живостью, проницали самую душу. «Матушка, надоумь…»

– Учитель, мне уйти? – вполголоса спросил Беримёд. Он только что принёс очередную стопку книг и листал самую толстую, ища потребное Лихарю.

– Останься.

Беримёд кивнул, склонился над рисунком шипастой рыбы, а Лихарь снова повернулся к орудникам.

Он знал обоих ещё до их прихода в Чёрную Пятерь. На то был стенем Ветра, чтобы унотов наглядывать.

Чехольчик лёг на стол.

– Жду повести вашей.

Пороша начал без промедления:

– Сыскали мы, значит, песнотворца, как ты велел… Этот Кербога по-прежнему слагает только дозволенное, иного мы не слышали ни от него, ни от других. Сколько можно судить, он любим мирянами за благоверие и благонравие, но большой ватаги не держит, с ним только дочь и старик. Нас он принял, как подобает прощённику, скромно и боязливо. Потом, как ты и предвидел, стал вопрошать, и мы поведали необходимое. Кербога выговорил седмицу срока…

Образ Владычицы на стене чуть заметно покачивал головой в огнистом венце: «Не утаишь, не утаишь…» Пороша старательно обходил его взглядом.

– …И был вновь разыскан нами в Линовище, где пел на празднике отпускания обетованных. Мы забрали то, что он дал нам, и…

– Хотён был уже там? – перебил Лихарь. – С поездом?

– Нет, учитель. Он, наверно, только сейчас подходит туда. Миряне взяли обычай пировать и прощаться заблаговременно… чтобы не оскорблять бабьим рёвом уход под руку Владычицы. Вот… Приняв грамотку, мы сполна заплатили Кербоге, как ты велел, и побежали домой. На том всё.

«Не утаишь…»

Лихарь прошёлся по хоромине туда-сюда. Беримёд поднял голову от книги, ожидая чего-то. Лихарь остановился, резко бросил:

– Ты не рассказал, как дела у наших верных в Кутовой Ворге.

Орудники вздрогнули от неожиданности: как? откуда?.. Даже это у них вышло разом и так одинаково, что Лихарь усмехнулся:

– Я должен поверить, будто вы седмицу в снежной норе мурцовку сосали? Когда рядом волька с тёплыми избами?

Пороша сглотнул.

– Кутовая Ворга, где тайные воины всегда находят пищу и кров, кланяется великим поклоном дому Владычицы. Им как раз принесли письмо от среднего сына, что теперь жрецом в Шегардае, и большак дал мне читать его. Сын пишет: город бывает захвачен метелью, но по молитвам святых людей наказание вновь умягчается… Не обессудь, учитель, я просто хотел сперва рассказать, как исполнялось орудье.

Лихарь ждал, чтобы прозвучало «…и на том воистину всё», но смущённый Пороша просто умолк, а великий котляр вдруг понял, что́ было не так.

Шагала, вечно алкавший внимания и похвал, ни разу не влез с обычным «А я!..».

Лихарь вновь с головы до пят оглядел обоих орудников. Заложил руки за спину, дважды измерил промежину от стены до стены. Остановился.

– Ты, – приказал Пороше. – За дверь.