Здесь, под небом чужим

– Антон! – позвал Вдовиченко напарника. – К нам пожаловали гости. Незваные. – Он с жалостью глянул на хозяйку. – Вам надо спрятаться. Ежели что случится – валите все на нас, скажите, что варить борщи мы заставляли силой. А пока спрячьтесь куда-нибудь. В подпол хотя бы…

Но подпола в доме не было, – значит, и прятаться некуда. Если только за печку – может, спасет, глиняная, кирпичная, теплая?

На улице грохнул выстрел, пуля расколола стекло на кухне и всадилась в стену.

Вдовиченко достал маузер. Был он спокоен, губы плотно сжаты.

– Кто знает, может, это и есть наш последний и решительный… – проговорил Матросенко озабоченно, выгреб из кармана горсть патронов.

– Долго мы с тобой, Трофим, не продержимся.

На улице громыхнуло сразу несколько выстрелов. Стреляли из-за поленницы – десятка полтора человек спрятались там. Швырнуть бы гранату – от поленницы ничего б не осталось, пиленые чурбаки разлетелись бы во все стороны, как воробьи, и незваные гости оказались словно на ладони, видны со всех сторон. Но гранат не было.

Неожиданно Вдовиченко увидел одного из чекистов, неосторожно высунувшегося из-за поленницы и тут же взял его на мушку. Маузер громыхнул, будто пушка, чекист, приготовившийся перебежать с одного места на другое, подпрыгнул и распластался на земле.

В ответ из-за поленницы грохнул целый залп. Окно на кухне вылетело вместе с рамой. Сунуть в эту дыру гранату ничего не стоило, Вдовиченко даже застонал от бессилия. Выругался матом и прокричал напарнику:

– Держи заднюю стенку – как бы к нам со стороны сада не зашли!

Впрочем, Матросенко без всяких подсказок знал, что надо делать, – он уже уложил двух подползавших к дому чекистов.

Бой длился минут двадцать. Взять дом приступом чекисты так и не сумели. Все решило другое – Вдовиченко был ранен в голову и свалился под стол на кухне.

Его напарник отстреливался до последнего. Когда все патроны были израсходованы, он вытащил из нагрудного кармана гимнастерки последний патрон – именной, как говорил он, – и пустил пулю себе в голову.

Так закончился этот бой.

Трофима Вдовиченко, который находился без сознания, увезли в Александровск и там, в подвале, расстреляли. Узнав об этом, Махно отменил атаку на город.

Вечером батька напился – ему было горько, как никогда…

Через несколько лет Аршинов-Марин издал в Берлине книгу, в которой привел список из двадцати восьми фамилий. Это были махновские командиры, среди них – несколько очень известных. Как, например, Семен Каретников (в разных источниках его фамилия звучит по-разному: одни называют его Каретником, другие Каретниковым, третьи еще как-то, но все сходятся в одном – это был самый талантливый махновский военачальник). Аршинов-Марин написал: «Каретников – батрак из Гуляй-Поля, образование начальное, расстрелян красными в Мелитополе в 1920 году».

Следом автор поставил фамилию Алексея Марченко, указав, что он «крестьянин из Гуляй-Поля, анархокоммунист с 1907 года, образование начальное, убит красными в январе 1921 года в Полтавской губернии».

Далее по списку:

«Григорий Василевский – крестьянин из Гуляй-Поля, образование начальное, убит красными в Киевской губернии в декабре 1920 года.

Борис Веретенников – крестьянин из Гуляй-Поля, потом рабочий в Петербурге, эсер, с 1918-го – анархо-коммунист, в июле 1919-го убит белыми.

Петр Гавриленко – крестьянин из Гуляй-Поля, анархо-коммунист с 1905–1907 годов, расстрелян красными в Мелитополе в 1920 году.

Василий Куриленко – крестьянин из села Новоспасовки, образование начальное, убит красными летом 1921 года.

Виктор Белаш – крестьянин из села Новоспасовки, анархист, взят в плен красными в 1921 году».

Что касается Белаша, очень толкового махновского штабиста, то он остался жив, его не расстреляли, он долгое время работал бухгалтером в какой-то мелкой артели, выпускавшей то ли пуговицы для кальсон, то ли крючки для штанов и в молотилку репрессий угодил лишь в тридцать седьмом году. Видать, Белаш знал некую тайну, которая сохранила ему жизнь – вполне возможно, тайну махновского золота…

Скорбный список потерь продолжил Александр Калашников.

«Калашников – образование низшее (городское училище), прапорщик в годы Первой мировой войны, с 1917-го – секретарь организации анархистов в Гуляй-Поле, убит красными в бою летом 1920 года.

Михалев-Павленко – крестьянин из Великороссии, в Гуляй-Поле с начала 1919-го, у махновцев занимался саперными работами, расстрелян красными 17 июня 1919 года.

Федор Щусь – крестьянин из села Б. Михайловка, бывший матрос, в июне 1921-го убит красными в Полтавской губернии.

Иван и Александр Лепетечко – крестьяне из Гуляй-Поля, анархисты, Александр расстрелян красными в июне 1920 года в Гуляй-Поле»[5].

Эти двенадцать человек были у батьки самыми талантливыми командирами. В конце концов в живых из них не осталось ни одного…

Махно спешно уходил от преследования. Это стало обычным в его жизни – лихо гикая, отрываться от погони либо, круто развернувшись и прикрыв телами коней мчавшиеся позади тачанки, нестись навстречу красной лаве. Батька был изворотлив, изобретателен, ему всегда сопутствовала удача.