Здешние

ЯНКА. Так вы, пане регистратор, намеревались бросить все свои истинно русские ценности и бежать из родного города?

МИКИТА. Ну да, пане профэссор, собирался, меджду протчим.

ЯНКА. Что ж, может, это была бы настоящая ваша профессия. Езди себе со своими манатками да езди, как торговец с козами с кирмаша[64] на кирмаш, туда-сюда, туда-сюда!.. Но почему ж вы все же не поехали?

МИКИТА Вышла небольшая заминка. Этот, меджду протчим, редактор Гизульский, который жил до последнего времени в нашей квартире, обещал мне устроить «пшепустку»[65] на выезд, но обманул. Сам как пан уехал, а меня без «пшепустки» покинул. Даром только на вокзал с вещами таскался.

АЛЕНКА. I вы гэта, пане рэпстратар, так да сэрца ўзялі, что ажно барада ў вас вырасла, бо дагэтуль, здаецца, вы не насілі яе.

МИКИТА. А это она, меджду протчим, сама выросла в связи с политичными тучами на нашем менском горизонте. Мамзэль Наста загодя предупредила меня из определенных источников, что при новой политичной ситуации будут добровольно брать молодых мусьёв и добровольно отправлять на Врангелевский фронт. Вот я, независимо от того — уеду или не уеду, и постарался не выглядеть молодым.

ЯНКА. Теперь вам, пане регистратор, остается только придумать новую свободную профессию или новый классовый ранг.

МИКИТА. Да я уже придумал, меджду протчим, только вы мне повинны в этом помогчи.

ЯНКА. Охотно, если смогу.

МИКИТА. Сможете — это ваша профэссия. Дело в том: я постановил перейти в вашу, меджду протчим, партию.

ЯНКА. Так я ж беспартийный!

МИКИТА. Ну, как вам сказать? Одним словом, меджду протчим, хочу перейти на вашу белорусскую сторону, белорусского ю асессорства надумал я добиваться.

ЯНКА. Вот как?! Понятно. Теперь это наимоднейшая свободная профессия, и каждые жук и жаба хотят на белорускости сделать себе карьеру.

МИКИТА (как бы не понимая издевки). Меджду протчим, пане наставник, новая политичная ситуация и все такое вынудили меня подумать об этой карьере. Ибо, как мне сообщила из определенных источников мамзэль Наста, у нас заводится нейкая, меджду протчим, Белорусская Республика. Уже едет и председатель Белорусского Ревкома Червяков — тольки задержался где-то за Менском в полях.

АЛЕНКА. Ая чула, што і цётка Бадунова таксама едзе на белай кабыле з Смаленску.

МИКИТА. Ну, она, меджду протчим, эсэр-белорус и в счет не идет: долго тут не заседится.

ЯНКА. Значит, вы твердо решили делать карьеру на этом? Боюсь я только, как бы не получилось у вас то же самое, что в позапрошлом году с ораторством; к тому же ваше полное до сих пор равнодушие к этому делу и ваша несознательность...

МИКИТА (прерывая). Вы, пане учитель, не шутите! Я не настолько уж несознательный, меджду протчим, белорус — даже с вашей литературой знаком.

ЯНКА. Очень интересно! Это для меня неожиданность.

МИКИТА. Дык вось, послухайте, меджду протчим:

Беларусь, мая старонка,
Куток цемнаты,
Жыве Шыла, Грыб, Мамонька —
Будзеш жыць і ты,

меджду протчим.

ЯНКА. На таком знакомстве с нашей литературой, пане регистратор, далеко не уедете.

МИКИТА. Вот я и надумал, меджду протчим, вас попросить, чтоб вы меня подвезли. Просил я своего профэссора Спичини, однако он отказался. Я, говорит, спец тольки по расбелорусиванию, а от обелорусивания его с малых лет воротит.

ЯНКА. Вам прямая дорога теперь; записаться на курсы белорусоведения.

МИКИТА. Меджду нами говоря, меджду протчим, я на всякий пожарный случай пару дней ходил на такие курсы, однак ничего в голову не полезло. Особливо отчень трудная для моего русского разумения ваша грамматика — эти ударэния, ударэния...

ЯНКА. О да, пане регистратор,— в нашей грамматике без ударений ни с места. Но все-таки вам придется вернуться на эти курсы, потому что я вам ничем помочь не могу — сегодня же уезжаю с Аленкой из Менска. Должно быть, не скоро и увидимся.

МИКИТА. Жаль, очень жаль, а я думал, меджду протчим...

ЯНКА. Да тут и думать не о чем. Не видать вам этого асессорства, дадут вам совбурство, словом, что-нибудь да получите, не все ли вам равно?

МИКИТА. Все равно, меджду протчим, и не все равно. Белорусское асессорство, кроме всяких протчих плюсов, имеет в себе еще один весьма лакомый плюсик — это то, что и по-белорусски, как я убедился, можно проводить в тутэйшую шатию великие русско- истинные прынципы о единости, неделимости и самодержавности Российской, меджду протчим, империи.

ЯНКА. От этого уже провокаторскими принципами запахло! Но берегитесь, пане регистратор. Идет народ, белорусский сермяжный народ идет, а он вашему русско-истинному регистраторству обломает рога.

МИКИТА. Я осторожный, весьма осторожный, и за меня, сябра белорус, не волнуйтеся. (Гануле.) Меджду протчим, мамаша, у вас не осталось польских марок? Дайте мне — я сбегаю чего-нибудь куплю, а то при новой ситуации и эти гроши ничего стоить не будут.