Здравствуй, груздь!

Но ведь чудеса все-таки случаются, вон Натэлла с нашего курса вышла замуж за знаменитого канадского хоккеиста. Приехала в Канаду на неделю к подруге и вернулась оттуда уже невестой. А какая у них была свадьба! А у нас свадьбы не будет, скорее всего.

А хочется.., белое платье, цветы в волосах.., мне пойдет. Но он наверняка не захочет или согласится только ради меня… А это не нужно… Господи, да о чем это я? Он небось сейчас пописает и забудет о своем предложении как о смерти… Ясно, что спьяну сболтнул…

— Ну что, невеста, заждалась?

Она опять вспыхнула.

— А тебе никуда забежать не надо, а? Ты не стесняйся!

— Нет, спасибо, я бы не стала стесняться.

— Ох, умница! Вот что значит разница поколений. В мое время девушки стеснялись. Ты, кстати, знаешь, сколько мне лет?

— Конечно!

— И тебя это не пугает?

— Нисколечко.

— Мака, дай я тебя поцелую.

И он стал целовать ее, благо уже стемнело. А потом во дворике появилась шумная компания и спугнула их. И они пошли по вечерним улицам, взявшись за руки и болтая о какой-то чепухе.

— А мы не заблудимся?

— Федор Васильевич, я же могу всегда спросить дорогу.

— Нет, по этой улице мы не пойдем, она мне не нравится…

Так они и шли — по тем улицам, которые нравились ему. Иногда останавливались и целовались, самозабвенно и весело. Хохотали, сами не понимая над чем. Ему было хорошо и немного страшновато от ее молодости. Но он и сам молодел рядом с нею.

Наконец они вышли к реке, в воде отражались фонари. Они остановились на мосту.

— Знаешь, я ужасно люблю воду. Любую. Могу часами смотреть на реку, а уж на море тем более.

Завораживает, и так хорошо думается… Но рядом с тобой думается только об одном, — вдруг охрип он. — Ты прости, я…

— Я все понимаю, — тихо сказала она.

— Но мы не будем спешить, да?

— Конечно. Если вы не передумаете… — голос у нее сорвался, — то…

— Что?

— То приходите ко мне в Москве, у меня двухкомнатная квартира, я живу одна.

— Мака, ты… Знаешь, мне сначала не нравилось имя Мака, а сейчас ужасно нравится. Оно такое же милое, как ты, оно тебе идет. Я напишу про нас повесть или рассказ и назову…

— Вы уже говорили, «Вино из яблок» да?

— Нет, «Вино из яблок и воды Майна», — Красиво. И о чем он будет?

— Я же сказал — о нас, о девочке, в которую вдруг влюбился немолодой мужик и сделал ей предложение, а она боится, что это спьяну, потому что тоже влюбилась в него… Ты же влюбилась в меня?

— Да.

— И боишься, что я сделал тебе предложение спьяну?

— Боюсь, — тихо ответила Мака.

— Напрасно.

Он вдруг вытащил из кармана мобильный телефон:

— Сейчас еще не поздно звонить твоей маме?

— Маме? Зачем? — перепугалась Мака.

— Чтобы попросить у нее твоей руки. Говори номер!

— Мама, наверное, уже спит.

— Ничего, разбудим ради такого дела!

— А давайте позвоним утром…

— Боишься, что я к утру передумаю и только зря переполошу твою маму? Почему ты такая недоверчивая?

Он вдруг расхохотался.

Ее бросило в жар. Что это с ним?

— Я понял, я все понял… Знаешь, у нас в гостинице живет одна тетка, пишет какие-то дамские романы, я на стенде видел, один ее роман называется «Все мужики козлы»! Ты тоже так считаешь?

Она засмеялась. Но ничего не ответила, видимо, была согласна с дамской писательницей.

Его это умилило. Его сейчас все умиляло.

— Я, вероятно, тоже все-таки не подарок, но поверь, я никогда вот так, с ходу, с первого взгляда… правда. Мака, ты мне нужна. Пока тебя не встретил, не знал, чего хочу, а вот увидел и понял… Ну что, звоним маме?

— Наверное… Да! Да!

Он опять умилился.

— Мама, это я! Мамочка, я так тут счастлива! Да, да! Мама, погоди, с тобой хочет поговорить один человек, помнишь, ты читала «Медленно, но верно»?

Это Федор Васильевич Головин, да, и он хочет тебе что-то сказать!

— Добрый вечер, Мария Дмитриевна, это Головин.

— Добрый вечер. — В красивом, чуть хрипловатом голосе мамы звучало недоумение.

— Мария Дмитриевна, я… Я прошу у вас руки вашей дочери. Вам это может показаться чересчур скоропалительным решением, но… Так иногда бывает в жизни… Увидели друг друга, и все.

— Вы пьяны, молодой человек?

— О нет, все не так, Мария Дмитриевна. Я не пьян, всего несколько стаканчиков натурального яблочного вина, и я уже немолодой человек… Мне сорок четыре, но тем не менее я влюблен как бобик! И прошу вас…

— Послушайте, вы, немолодой человек, мне плевать, сколько и чего вы там выпили, но по телефону такие дела не делаются. Вот вернетесь в Москву, приходите, познакомимся и поговорим. Передайте-ка трубку Маке, и всего наилучшего.

— Мама, мамочка, я такая счастливая, да, ладно, пусть так, но ты подготовь папу и бабушку, пожалуйста! Мама, он такой хороший! — совершенно по-детски воскликнула она. А он снова умилился. Он понял, что Мария Дмитриевна хотела сперва наговорить ему гадостей, но потом, видимо, сменила гнев на милость. Боится, что Мака уже засиделась в девках? Теща — это момент существенный. Но нам, слава тебе господи, не придется жить с ней под одной крышей, и у меня хватит ума и такта, чтобы наладить с ней нормальные отношения. По крайней мере, я надеюсь на это.

Мака протягивала ему телефон:

— Федор Васильевич…