Здравствуй, ледяной принц!

— М? — Я едва заставила себя оторваться от последней печеньки.

— Не пугай меня так больше.

— Кто бы говорил, ваше высочество. Кто бы говорил, — улыбнулась в ответ.

ГЛАВА 40. Пора делать выбор

Винтер

Утром я проснулся раньше Алены. Она спала так сладко, что не стал её будить, а тихонько поднялся и ушел. Позвал прислугу, потому что вымыться без чьей-либо помощи не вышло бы, переоделся — и понял, что чувствую себя на удивление сносно. Вроде бы и не я лишил дворец тронного зала. Только виски гудели и во рту была пустыня, я никак не мог напиться. Но были дела поважнее жажды. Прежде всего, отправился на поиски друзей, чтобы убедиться в их сохранности. Все четверо нашлись в комнате у Гердена. Подозрительно сияющего Гердена, что уж скрывать.

— Ваше высочество.

Стоило появиться на пороге, вся четверка вскочила на ноги.

— К чему так официально? — выбрал свободный стул и сел.

Четверка переглянулась. И что успело случиться?

— Пока ты спал, твой отец полностью снял с тебя все обвинения, — пояснил Герден. — И восстановил в очереди на престолонаследие.

— Это он зря. Я не собираюсь оставаться в Ледяных чертогах.

— Но почему? — выпалил Леонс. — Ты теперь герой, может…

— Не может, — перебил его. — Моя супруга вряд ли согласится, да и я сам… Признаюсь честно, этот мир стал для меня чужим. Странно, да? Каких-то пару недель, а все переменилось.

— Ничего странного, — вмешался Герден. — Просто твое счастье не здесь. Но я бы, на твоем месте, поговорил с Аленой. Может, у неё другое мнение на этот счет?

— Поговорим. А вы сами? Что собираетесь делать? Раз уж отец передумал.

Смутились все четверо. Ответ был мне ясен.

— Я остаюсь здесь, — сказал Герден. — Мы помирились с Дилайей, и… В общем, Айсен разрешил нам заключить повторный брак.

— Даже не старый пень? Ну-ну, — хохотнул я, а Герден пошел пятнами. — Ну, а вы?

— Мне тоже придется остаться, — ответил Леонс. — Родители уже не в том возрасте, чтобы оставлять их без поддержки.

— А нас ничто не держит, — удивил меня Верей. — Поэтому мы за тобой, принц.

— Легко не будет.

— А мы и не ждем, что будет легко. Но когда еще доведется увидеть другой мир?

Осталось только обрадовать Зарицкого, что вместо одного иномирного мага он получит троих. Но я был рад решению Астера и Верея. И понимал Гердена и Леонса.

— Что ж, я принимаю ваше решение, — протянул руку друзьям. Настоящим, они это доказали. — А теперь, боюсь, меня ждет куда менее приятный разговор.

— Пойдешь к отцу? — сразу понял Герден.

— Да, придется. Нам есть, о чем побеседовать.

На самом деле, идти не хотелось. Но ведь частично по моей глупости он оказался в зеркальной тюрьме, и чудо, что вообще выбрался оттуда. Я прошел в другое крыло дворца. Все встречные почтительно кланялись — и на этот раз без тени усмешки на лице. Конечно, кому охота связываться с наследным принцем, который уже успел приобрести дурную славу? Коридоры казались бесконечными. Я представлял, что придется посмотреть отцу в глаза — и становилось не по себе. Но другого выхода нет. Не сбегать же в мир Алены, не поговорив.

У дверей короля толпились посетители, но, увидев меня, расступились и склонили головы. Я же с гордым видом прошел мимо. Кому какое дело до того, что творится внутри? Постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Маг, с которым беседовал отец, поторопился исчезнуть. Стоит признать, восстанавливался король куда быстрее меня, хотя пробыл в зеркальной тюрьме дольше. Только белые волосы говорили о том, что ему пришлось пережить.

— Винтер, — отец поднялся навстречу. — Рад видеть, что тебе лучше.

— Я тоже рад вашему возвращению, ваше величество.

Король нахмурился. Я сразу дал понять, что не рассчитываю на перемирие. Все останется так, как и было. Я — мятежный принц, чуть не устроивший переворот. Он — король, который по собственной прихоти сохранил мою жизнь.

— Что ж, присаживайся, побеседуем.

Я занял кресло напротив. Да, как бы отец ни храбрился, все равно следы испытаний не исчезли с его лица. Появились морщины, которых раньше не было. Потяжелел всегда ясный взгляд. Стало заметно то, на что с первого взгляда я не обратил внимания.

— Винтер, — начал отец, тщательно подбирая слова, — я знаю, между нами было много разногласий в последнее время. И признаю, что, в том числе, по моей вине.

Уже что-то удивительное! Мой отец признал, что не является непогрешимым.

— Вин, — я даже вздрогнул, — прости.

Что? Я не ослышался? Посмотрел на отца с толикой недоверия.

— Прости, я был неправ. С самого начала, когда не прислушался к тебе. И когда не заметил заговор вокруг нас. Много ошибок было сделано, Винтер. Но я не хочу, чтобы их стало еще больше. Возвращайся домой. Ты нужен нам.

Я молчал. Что я мог ему сказать? Что мне тоже жаль? Что я руководствовался эмоциями, а не здравым рассудком? Подставил под удар тех, кто пошел за мной. Наделал глупостей. Хотелось бы, но я не мог.

— Винтер? — Отец тревожно вглядывался в мое лицо.

— Я не останусь.

— Но почему? — Он даже поднялся из-за стола — тяжело, с трудом. — Это — твой дом. Ты — мой наследник, и рано или поздно тебе придется занять престол.