Здравствуй, счастье

- Что вы, черт побери, делаете?

- Я возвращаюсь домой, - произнесла она холодно. Она ткнула раз и другой в кнопку лифта. - Ваша жалкая уловка не пройдет.

- Вы никуда не уйдете, пока мы не поговорим.

- Вы считаете меня за дурочку, Эдвард. - Она скривила губы. - Разговор с вами может состояться только в общественном месте.

- И об этом сразу пронюхают собиратели сплетен. - Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза. - Моя квартира - единственное место, где, я полагаю, мы можем поговорить, не думая о том, что вокруг нас в воде шныряют акулы.

- Это сумасшествие!

Он бросил на нее быстрый, насмешливый взгляд.

- Разве?

Дальше они поднимались молча. Оливия размышляла, что она увидит, когда лифт остановится. То, что он жил в пентхаузе, ее не удивило. Его квартира должна быть огромной, великолепно отделанной и обставленной, с целой свитой слуг. Ужин, даже собранный на скорую руку, будет состоять не менее чем из пяти блюд с различными винами к каждому.

И он воображает, что это произведет на нее впечатление? Если так, то он сильно заблуждается...

Двери бесшумно растворились; Оливия удивленно зажмурилась. Кто-то из них определенно заблуждался в отношении другого, но теперь она неожиданно засомневалась, кто именно.

Прихожая и следующая за ней гостиная, конечно, были просторными и элегантными. Но никаких особых претензий в их обстановке не было. Ее взгляд быстро обежал комнату, отметив современные мягкие кожаные кресла, окружавшие красивый стол искусной работы, старинную китайскую вазу, соседствующую с изысканной бронзой.

Квартира производила впечатление комфортабельной, уютной и - отражающей противоречивость характера своего владельца. Мгновенно интуитивно она поняла, что не кто иной, как сам Эдвард Арчер отбирал все вещи, которые определили дух его жилища.

Ошиблась она и в отношении слуг. Их встретил лишь один мажордом, который предложил ей чашку кофе, пока Эдвард пошел переодеться. Оливия отказалась, и он тут же исчез. Оставшись в одиночестве, она медленно прошлась по прекрасной комнате, наслаждаясь великолепным видом на город из огромного окна, образующего две стены, и эстампами. Подбор был эклектичен: Рассел, Дега...

Ее внимание привлекло яркое цветовое пятно на противоположной стене. Это был Шагал. Она подошла поближе, остановилась перед полотном и легонько дотронулась до рамы.

- Вам нравится Шагал?

- О, да! - ответила она, живо повернувшись на голос Эдварда. - Очень. Особенно эта...

Внезапно она замолчала. Эдвард стоял в дверях и наблюдал за ней с легкой улыбкой. Он сменил свой сшитый на заказ деловой костюм на потертые джинсы, плотно облегавшие ноги, и хлопковую рубашку под цвет глаз. Ее верхние пуговицы были расстегнуты, и обнажилась его сильно загорелая грудь; рукава были закатаны выше локтей мускулистых рук.

У Оливии пересохло в горле при виде его. "Должно быть, - подумала она, Эдвард успел принять душ", - волосы его еще не просохли и одна темная прядь спадала на лоб. "Отбросить бы ее назад, - неожиданно подумала она, - я могла бы подойти к нему, запустить пальцы в его волосы, могла встать на носки и прижаться губами к его груди, могла..." - По ее телу пробежала дрожь, и она поспешила отвести взгляд.

- Мы здесь не для того, чтобы толковать об искусстве, - произнесла она холодным, каким-то чужим голосом.

- Нет, - сказал он так же холодно, - не для этого, - и жестом пригласил ее проследовать в столовую.

Еда не занимала всего ее внимания, тем более что никаких пяти смен блюд и не было. На столе были стейки, жареный картофель и салат. И только одна бутылка вина, красного; оно искрилось, словно рубин, когда Эдвард разливал его в два хрустальных бокала.

Оливия против своей воли почувствовала, что безумно хочет есть. "Нет", сказала она себе и положила руки на колени.

Эдвард взглянул на нее через стол при свете зажженных свечей.

- Вам не нравится ваш стейк? - вежливо спросил он.

- Я говорила вам, что не голодна.

- Если вы предпочитаете что-нибудь другое...

- Нет, нет. Благодарю вас.

- Карл может приготовить для вас омлет, если хотите.

- Не надо, стейк хорош, - сказала она натянуто.

Он поднял брови:

- Тогда почему вы не едите?

Оливия вздохнула, взяла нож и вилку и начала резать стейк. Она отправила в рот первый кусочек и, злясь на свою слабость, стала сердито жевать. Мясо было превосходным. Ладно, возможно, она немного поест. Всего один кусочек.

Она съела все, потом подняла глаза.

- Оказывается, я была голоднее, чем полагала, - сказала Оливия, как бы оправдываясь, но у нее сразу перехватило дыхание, когда она увидела, как смотрит на нее Эдвард, со странной полуулыбкой на губах и потемневшими глазами.

- У вас зарделись щеки от вина, - сказал он негромко. Но вино тут было ни при чем. Она покраснела от того, как он смотрел на нее. Она это чувствовала, это было... Она отодвинула свой стул и встала.

- Уже.., уже поздно, - сказала она, - а мы еще должны поговорить. Он ответил не сразу.

- Хорошо. - Он встал. - Сейчас возьмем бренди и выйдем на террасу.